Ведьма. Сделка

Они представились журналистами. Женщина выглядела заинтересованной. Голос Итана был вкрадчивым. Аника показывала ей фото девочки. Затем другое. А затем еще одно. «Так много», – пролетело у меня в голове. Я поежилась, этот «кто‑то» должен быть безжалостным. Мы продвигались медленно. Мои спутники обходили дома, где жили родственники девочек, те были засвечены в новостях, связанных с пропажей.

Мое сердце сжалось. Душа ушла в пятки. Мы дошли до конца улицы. Тот самый уютный домик. Я пыталась не выдать волнения. Когда Итан с Аникой открыли ворота, послышался грозный рык. Зеленоглазый сделал шаг назад, протягивая руку к мясу, которое мы привезли с собой.

Черный доберман подался навстречу, принюхиваясь.

– Давай, малыш, иди сюда, – дружелюбно сказал Итан, открывая крышку контейнера.

Острые уши вслушивались в незнакомый голос. Аника в ужасе от размера собаки осталась стоять в стороне. Черная шерсть лоснилась под светом, идущим из окон. Мышцы животного плавно сокращались, когда собака грациозно подходила к зеленоглазому. Он позволил ей оказаться совсем близко.

– Аника, уведи собак. Мы с Ди не можем разделиться.

Рыжая с сомнением посмотрела поочередно на меня с Итаном, а затем кивнула. «Собак?» – подумала я. К нам подходила вторая. Она осторожной горделивой поступью двигалась навстречу, задрав морду.

– Хочешь? – весело спросил парень, помахав перед их носом куском мяса.

Зеленоглазый сделал пару шагов назад, выманивая псов. Те неохотно, но вышли за ворота, поддавшись инстинкту. Мясо полетело в сторону, на дорогу. Итан потянул меня за запястье внутрь ограды. Ворота за нами закрылись. Я кинула уничтожающий взгляд в спину парня, уже идущего к входной двери.

Пока я решала, идти к нему или остаться стоять одной посреди вечерней темноты в этом жутком месте, Итан постучался. Мои мольбы о том, чтобы дверь не открылась, были проигнорированы. В доме послышался скрип. Деревянная дверь медленно распахнулась. Мои ладони легли на уши, плотно закрыв их. Я видела, как сгорбившаяся старушка что‑то говорит, а затем зеленоглазый послушно заходит в дом.

Меня сковал страх. Бабуля устало улыбнулась мне и махнула дряхлой рукой, приглашая пройти внутрь. Она, не дожидаясь моего ответа, скрылась за дверью. Я в ужасе и не понимании попятилась. «Аника не спасет Итана, если меня не будет с ним рядом. К тому же она не знает, что эта ведьма весьма сильная. Черт!» Осторожными маленькими шагами, мысленно ругаясь на себя за безрассудство, я шла к входной двери уютного светлого домика.

 

Глава 15. Родственные души

 

Внутри меня встретил приятный запах корицы. Светлое помещение зала было объединено с кухней. На обеденном столе стояло свежеиспеченное печенье. Итан сел в кресло. Старушка дрожащими руками наливала чай в кружку, находившуюся на кофейном столике.

Она положила ладонь на диван рядом с собой. Ее черные глаза внимательно рассматривали меня.

– Тот, кто сделал твой кулон, весьма слабый, – произнесла бабуля задумчиво.

Я в нерешительности прошла к дивану. «Где Анику носит?» Не зная, что еще сделать, я приняла решение потянуть время.

– Зато вы весьма сильная. Какой у вас дар? – мой голос был дерганым.

Она сверкнула глазами, ожидая, что я сама догадаюсь.

– Чарующий голос, – неуверенно произнесла я, вспоминая, как закрыла уши.

Старушка кивнула. Тогда я не поняла, зачем это сделала, это было инстинктивное движение. «Мы обречены», – пролетело в голове. Взгляд упал на неподвижно сидящего Итана.

– Почему тогда у меня получается с вами спокойно разговаривать? – вырвался вопрос.

Бабуля поднесла кружку к носу, вдыхая поднимающийся аромат. Она сделала небольшой глоток горячего чая. На ее морщинистом лице заиграла легкая улыбка.

– Мне было бы сложно с тобой справиться, в тебе много демонической крови, – пояснила старуха, – к тому же раз вы меня нашли, значит, скоро придут и другие. Ты можешь помочь. Мне есть, что предложить тебе взамен.

Голова качнулась в отрицании.

– Ну уж нет, никаких больше сделок, – голос прозвучал уверенно.

Бабуля любопытно спросила:

– А что так?

Я недовольно посмотрела на зеленоглазого.

– Уже заключила как‑то одну. Все отделаться от нее не могу.

Бабушка звонко рассмеялась. Немного покряхтывая, она посмотрела весело на Итана:

– Парень забыл сказать тебе, что ты можешь ее расторгнуть?

Брови удивленно взлетели. «Что ж, этого следовало ожидать», – пролетело у меня укоризненно.

– Как? – Эта бабуля с каждой секундой нравилась мне все больше и больше. И она не врала, в отличие от некоторых.

– Если умрет один из заключивших сделку, то она будет разорвана, – пояснила старая ведьма. – Своими руками ты его убить не можешь, иначе все бы так делали, но чужими – вполне. Если хочешь, то могу помочь тебе.

Я внимательно посмотрела на нее. Эта пожилая женщина убила или украла много детей. Доверять ей было бы глупо.

– Зачем вам это?

Она с трудом встала с дивана и, еле передвигая ноги, направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Мои глаза нервно метнулись в сторону входной двери. Старуха сообщила:

– Твоя подружка не придет, мои мальчики готовы ее растерзать в любой момент.

Шумно вдохнув, я бросила на Итана последний взгляд и направилась за ведьмой. Поднимаясь на второй этаж, я продолжала чувствовать в этом месте скопление несчастий, но от старухи опасности не исходило, хотя она точно была виновата в похищении детей. Бабуля этого даже не отрицала.

Наверху нас встретил затхлый запах. Я точно узнала его. Аура смерти. Она витала в воздухе, наполняя все клеточки тела обреченной неизбежностью. В спальне, куда мы шли, лежал пожилой мужчина. Его веки были закрыты. Они дрожали. Кислородная маска мешала разглядеть его лицо.

В скромно обставленной комнате находился комод, на котором стояли фоторамки с улыбающейся парой. Они смотрели на меня глазами, наполненными счастьем.

Женщина села на край постели. Она нежно провела морщинистой рукой по лысой голове мужа. Он не двинулся. Его тяжелое дыхание было поверхностным, словно на грудь положили камень.

– Что вы хотите от меня? – спросила я.

Старуха с трудом оторвала взгляд, полный нежности, от больного.

– Я продлевала ему жизнь как могла. – Ее глаза наполнились горечью. – Когда‑то мы мечтали умереть в один день. Окончательно умереть.