Вкус свободы

Закрываю несколько вкладок и открываю следующую. И попадаю на статью, которую возглавляет снимок Кэмерона вместе с братом. Он старше Кэма года на три. Они очень похожи. Серо‑зеленые глаза и ямочки на щеках придают их ребячьей внешности особый шарм. Могу с уверенностью сказать, что если бы они бросили спорт, то место моделей было бы за ними.

Пробегаю взглядом по тексту. Статья посвящена его брату.

Трэвис был уважаемым спортсменом. На его похоронах собралось множество людей, и у них в городе ему посвятили небольшой монумент. Видимо, я все же ошиблась, когда думала, что спортсменов так не преследуют.

На всех снимках Кэм с пустым взглядом в окружении близких. И несмотря на то, что рядом семья, он держится обособленно. Словно малейшее соприкосновение с кем‑то другим причиняет ему боль.

Мне кажется это неправильным: вот так подсматривать за ним. Захлопываю ноутбук и откидываюсь на спинку кресла.

Ребята рядом громко смеются и перекидываются попкорном. Рик затягивается сигаретой и, выпустив облачко дыма, покачивает головой в такт песне.

Мы уже отыграли четырехчасовую репетицию и выжаты как лимон.

Парни поочередно рассказали мне о том, как после моего фееричного ухода из клуба Алан рвал и метал, пытаясь понять, что я затеяла. Но больше всего их порадовала упавшая на пол челюсть Брайса. Мерзавец до конца вечера выяснял, как давно у меня начались новые отношения, и позабыл о своей Кендис тут же после нашего ухода.

Видимо, я слишком сильно задела его самолюбие.

И я бы с радостью это повторила.

Вчера на прощание Кэмерон поцеловал меня в щеку, а потом мне пришлось быстро забежать домой, потому что журналисты уже поджидали меня у двери. Но мы успели договориться, что сегодня встречаемся на пляже. Я, правда, еще не знаю, получится ли у меня сделать это без лишнего сопровождения.

Вдруг зазвонил мой телефон, лежавший все это время на столике.

– Алекс, у нас проблема, – говорит Мария.

– Что случилось?

Слышится какой‑то шелест, а затем щелчок замка.

– Рэйчел приехала, – шепотом отвечает домработница.

– Что?! – восклицаю я.

Ребята дружно поворачиваются на мой возглас и убавляют громкость музыки.

– В каком смысле приехала?

– Она сидит у тебя на кухне.

– Я сейчас буду! – сбрасываю вызов и вскакиваю с места.

Беру палочки, ноутбук и спешно складываю их в сумку.

– Ал, все нормально? – спрашивает Рик, откладывая гитару в сторону.

– Потрясающе, Рэйч объявилась.

– Мммм, младшая сестренка, – он поигрывает бровями.

– Заткнись, Рик, – ему хватает моего гневного взгляда, чтобы замолчать. – Передайте Алану, что меня сегодня больше не будет.

– Ты доведешь его до инфаркта, – смеется Тай.

– Скорее, я отброшу коньки, если Рэйч снова что‑то натворила, – бросаю я и, хлопнув дверью, выхожу из студии.

В чем я, собственно, даже не сомневаюсь.

Ребята смеются и вновь включают музыку.

Быстрым шагом миную коридор и, выйдя на улицу, сажусь в машину. Я не открываю окна, потому что солнце сегодня беспощадно. К тому же мне надо остыть, иначе я убью свою сестру.

Что, черт возьми, она забыла в моем доме, да еще без приглашения?

Хотя это странный вопрос; ей опять нужны деньги.

Прибавляю газ и стараюсь протиснуться сквозь пробки на шоссе. Мне надо попасть домой гораздо быстрее, чем до Рэйч дойдет, что можно пройтись по моей квартире и поискать, что там плохо лежит.

Я содержу семью. И у этой помощи есть границы. Родители не согласились, чтобы я полностью все оплачивала, как бы я ни настаивала. Я готова им купить все, что они захотят. Но мама с папой сказали: им достаточно того, что у меня все хорошо.

Вот только этого недостаточно для меня. Я купила им дом в хорошем районе и каждый месяц кладу на их счет деньги, чтобы они ни в чем не нуждались. Родители же продолжают работать: мама – бухгалтером, а отец – в своей автомастерской. Это единственное, что они разрешили им приобрести.

Братья тоже предпочитают зарабатывать сами. Я лишь помогла им сделать первый шаг.

Но Рэйчел…

Рэйчел – это головная боль. Причем для всех. Не проходит и месяца, чтобы она куда‑нибудь не влипла. Она совершенно не приспособлена ко взрослой жизни. Раньше ее проблемы решали родители, теперь же это делаю я. И с каждым разом их масштаб увеличивается.

Заезжаю на подземную парковку и, заглушив мотор, делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и не наорать на сестру в первые же пять секунд.

Поднявшись на лифте в пентхаус, я сразу слышу заливистый смех сестры и сухие ответы Марии.

– Да ладно тебе, Мар, я могу сама себе приготовить сэндвич, – щебечет Рэйчел. – А хочешь, я сделаю тебе фахитос, от которого ты забудешь обо всем на свете?

– Не думаю, что это хорошая идея. В последний раз вы чуть кухню не сожгли, – сухо отвечает домработница.

– «Почти» не считается, – легкомысленно отшучивается Рэйчел.

Я влетаю в кухню и, бросив сумку на стул, встаю напротив нее и упираюсь ладонями в гранитную столешницу. Мария вытирает об фартук руки, ставит перед Рэйчел тарелку и уходит из зоны боевых действий. А вот Рэйч как ни в чем не бывало берет еду и, жадно откусив кусок, смотрит на меня невинным взглядом.

– Привет, сестренка, – бормочет она с набитым ртом.

За те несколько месяцев, что мы не виделись, ее волосы заметно отросли. Могу сказать, что она отдала немаленькую сумму за покраску, точно так же, как и за дизайнерские вещи. Сестра никогда не умела экономить. Сколько денег ни дай – ей всегда мало.

– Сколько? – я перехожу сразу к делу.

– И я рада тебя видеть, – она ослепительно улыбается.

– Рэйчел, мне не до шуток. Во что ты опять влипла? – скрещиваю руки на груди и продолжаю смотреть на нее неподвижным взглядом.

– Я что, не могу просто так приехать к сестре?

Она надувает губы.