Во имя Эслам

Я ориентировалась на местности достаточно хорошо и, когда голос девушки из звуковых колонок, привел меня к очередному повороту, то я уже на сто процентов была уверена в том, каков будет мой конечный пункт назначения. Небольшой зелёный в парк с милыми скамейками и игровыми площадками для детей, был надежным пристанищем всех городских мамаш города днём, и всех знатных извращенцев ночью. Такое столь резонансное предназначение выпало на его судьбу, лишь потому что этот парк находился в самом начале квартала, где густо раскинулись все ночные клубы и разгульные бары этого города. «Адские чертоги» – так, в шутку, мы с подругами нарекли этот парк. Самое интересное, что многих мамочек совсем не пугала перспектива, ну или по крайней мере высокая вероятность, того, что их ребенок в песочнице может легко наткнуться на использованный контрацептив, окурок или шприц. Несмотря на то, что в парке убирались довольно часто, всё же я лично не единожды слышала подобные истории от знакомых.

Когда я подъехала прямо ко входу, то уже без какого‑либо удивление увидела Эслам, сидящую на самой первой из ближайших скамеек. Узнав мою машину, она быстро запрыгнула ко мне на переднее сиденье, чем сильно огорчила двух таксистов, которые, видимо, давно её приметили из окна своих машин.

– Всё хорошо? – спросила я и девушка отрицательно помахала головой. – Как ты здесь оказалась?

– Я приехала сюда со своей знакомой.

– Что ещё за знакомая?

– Она родом оттуда, откуда и я, уже довольно продолжительное время живет здесь.

Познакомилась я с ней на остановке, в тот самый день, когда уезжала от тебя. Тогда мы обе опоздали на автобус и в ожидании следующего разговорились, а затем я оставила ей свой номер телефона. Вчера она мне позвонила и предложила показать город. Вот я здесь, – на последней фразе девушка еле слышно всхлипнула.

– А где она?

– Я ушла, а она осталась.

– Она сделала тебе что‑то плохое, от этого ты плачешь?

– Нет‑нет, я не поэтому плачу.

– Тогда почему?

– Я кое‑что вспомнила.

Поймав себя на мысли, что нужно немедленно ехать, я включила заднюю передачу и развернула машину.

Причины спешки была утренняя пробка, которая должна была вот‑вот начаться. И, если не покинуть город в ближайшие полчаса, то существовала большая вероятность застрять в «тягучке» среди сотен машин.

– Эслам, у меня есть только три часа, поэтому советую тебе начать уже сейчас, – ласковым тоном произнесла я, одновременно следя за дорогой.

– Когда мне было семнадцать лет, – начала она свой рассказа, – напротив нашего дома жил один парень. Он страшно заикался, особенно, когда очень нервничал. Как все подростки, мы часто передразнивали его за спиной, но в лицо, к счастью, ни у кого из нас совести издеваться над ним не хватало. Хоть мы и были, от части, бессовестные, но всё же понимали, что он в этом не виноват. Так вот, одним летним утром этот парень оказался на пороге моего дома. В этом событии не было ничего странного, так как такое часто случалось и раньше. После подобных визитов, особенно по выходным, мы шли за другими ребятами, после чего собирались все вместе на футбольном стадионе, где подолгу общались и слушали музыку. Но в этот день он сказал, что ему нужно мне кое о чём рассказать. Попросил с ним прогуляться недолго, только вдвоём. Ничего плохого не подозревая, я согласилась. Тогда он привел меня в соседний парк, где усадил на первую попавшуюся скамейку, а сам присел передо мной на корточки. Страшно заикаясь и со слезами на глазах, он начал признаваться мне в том, что давно влюблен и попросил быть его девушкой. На это я рассмеялась ему прямо в лицо, сказав, что мне кажутся смешным его заикания, после чего встала и, больше ничего не объясняя, просто ушла.

А он остался там один сидеть, наверное проклиная судьбу за то, что он то ли инвалид, то ли не полноценный, который не может даже нормально признаться девушке в любви.

– Что именно тебя расстроило в этом воспоминании? – выслушав ее историю до конца, спокойно спросила я.

– Когда я наконец осознала всю подлость этого поступка, а случилось это совсем не скоро, оказалось поздно, – она с новой силой залилась слезами. – Когда я, наконец, решилась извиниться перед ним, – стараясь обуздать свой искажений слезами голос, продолжала Эслам: – Оказалось что он умер. Смерть настигла его во время отдыха с друзьями на природе. Его и его девушку убило ударом шаровой молнии. Странная смерть, не так ли?

– И, проживая в доме напротив, ты ничего об этом случае не знала? – не понимаю почему, я желала в этот момент поймать её на лжи. Поэтому и задала такой каверзный вопрос.

– В том‑то и дело, что он приезжал… вернее его родители привозили в этот дом только на лето к бабушке. А после нашего разговора я вообще о нем долгое время ничего не слышала. И тут такая ужасная новость.

– Значит, так должно было случиться. Главное, ты признала свою ошибку и раскаялась. Что дети, что подростки часто бывают очень жестокими и нередко потом, во взрослой жизни, жалеют о совершенных поступках. Это нормально. Такое со всеми случается, не стоит из‑за этого так мучить себя.

К этому моменту мы подъехали к её дому.

– Мне идти с тобой или это единственное, что тебе хотелось бы высказать? – спросила я и остановилась перед входной верю.

– Нет, это не всё. Пойдем в дом, – попросила она и вышла из машины. После чего я припарковалась напортив их гаража и последовал за ней.

– Кофе будешь? – предложила Эслам и сделала пару шагов по направлению к кухне.

– Это было бы неплохо.

– Тогда иди, располагайся в кабинете у Эрика, а я сейчас всё принесу.

Проследовав по длинному коридору и приоткрыв по дороге пару дверей, в точности не зная, где располагается кабинет, наконец я обнаружила необходимую комнату. Первым делом открыла в ней окно. Когда свежий предрассветный воздух заполнил душное помещение, я села в шикарное кресло перед письменным столом, который был изготовлен из красного дуба, и провела по нему ладонью. Идеальный кабинет, идеальный дом, идеальная жена. Всё в духе Эрика – всё идеально.

– С чего сегодня начнём? – спросила Эслам с подносом в руках. Она тихо впорхнула в кабинет, открыв ногой полуприкрытую входную дверь. К свежему утреннему воздуху прибавится аромат кофе и только что разогретых в духовке булочек.

– А с чего ты хочешь? – взяв в руки горячую чашку и вдохнув его аромат, поинтересовалась я.

– А с чего нужно? – она опустилась передо мной на спинку стула, которое только что подтянула к столу, после того как поставила поднос.

Макияж девушки начисто смыли слезы, но прекрасные черты лица оставались прежними. Выкрашенные тушью ресницы или помада на губах никак не портила, но и ничуть не украшала её лица. Нанесенная косметика просто придавала Эслам серьёзный вид. Сейчас же без нее передо мной сидела юная и чистая девушка, предрассветные слёзы которой, казалась бы, полностью смыли все её грехи.