Во имя Эслам

– Нет, ты не поняла. Мы можем с тобой общаться и вне кабинета. Обычно этого, конечно же, делать нельзя, но я думаю у нас получится отделять сеансы от простого общения. И попросту их не совмещать. Тем более, учитывая тот факт, что наши мужья дружат, пересекаться нам всё‑таки придётся. Так что, я думаю, среди недели, разок другой, нам вдвоём посидеть в кафе будет весьма неплохой идеей.

– Катерина, ты очень добрый человек, – опустив глаза, произнесла Эслам. – Спасибо тебе за всё, что ты для меня делаешь.

– Скажешь спасибо, когда мы тебя вылечим, – покраснев от стыда и, пряча глаза в чашке с кофе, произнесла я.

– Что дальше? – тихо спросила девушка.

– Дальше ты мне расскажешь о своем детстве. Особенно меня интересуют те поступки, которые ты считаешь несправедливыми по отношению к тебе.

– Чтобы прям такого сильно несправедливого по отношению ко мне, я не припоминаю, – она загадочно улыбнулась. – Как и других детей, меня наказывали. Иногда ставили в угол. Но в отличие от многих других, меня никогда не били.

– Кто из родителей занимался твоим воспитанием?

– Моя бабушка. Так как мама умерла рано, а отцу было не до нас. Воспитала нас с сестрой мать нашей матери.

– У меня тоже есть сестра, – вспомнив об Анне, я улыбнулась. – Старшая, а у тебя?

– Младшая, но ее уже нет в живых.

– Очень жаль.

– Да и мне очень жаль, – со вздохом ответила Эслам и давняя скорбь легкой тенью пробежала по ее губами, от чего они слегка задрожали.

– Расскажи, какой была твоя бабушка, – попыталась сменить я тему, чтобы это утро не стало еще печальнее, чем оно уже было.

– А вот бабушка ещё жива, – и всё та же грусть зазвучала в ее голосе.

В тот момент я подумала, что эта печаль, из‑за разлуки с родственницей. Но, будучи от мужа хорошо осведомленной о финансовом положении Эрика, я знала точно о том, что для него не составило бы особого труда позаботиться и о ее бабушке. Поэтому я спросила девушку: – А твоя бабушка не хочет сюда к тебе переехать?

– Нет, она там привыкла жить и точно не захочет. Она старая и очень мудрая женщина, поэтому перемен в жизни не примет. Ну или не выдержит, если быть точнее.

– Это она тебя научила так вкусно готовить?

– О да, она всегда умела из ничего устроить целый пир. Всё, что я умею по хозяйству, это все ее заслуга.

– Какой была твоя мама? Ты её помнишь?

– Очень красивой. Что она, что отец были очень красивыми людьми и передали мне всё самое прекрасное из своей внешности. Когда я смотрю на себя в зеркало, то всегда вижу их отражение, поэтому никогда не забываю не о матери не об отца.

– Хорошо, давай тогда начнём с самого начала, – предложила я. – Копнем немножко поглубже. Что ты знаешь об истории своей семьи? Откуда были твои предки? Кого ты из них помнишь? Чем они занимались в жизни?

Девушка на секунду задумалась, а затем ответила так:

– Родителей отца я никогда не видела. Даже не знаю, видел ли их когда‑нибудь мой отец. Но вот про родителей матери мне известно довольно много. Дедушка был намного старше моей бабушки, когда женился на ней. Он был из тех мужчин, которые гуляют всю свою жизнь, а потом под её конец женятся, с целью завести детей. И вот, когда наконец он принял такое решение, то обязательным условием стало то, что будущая невеста должна быть очень молодой и красивой. В нашем посёлке не нашлось ни единого отца, который согласился бы отдать свою молодую дочь в лапы такого человека, как мой дед. Никого, кроме моего прадеда. Как рассказывала мне бабушка. После смерти ее матери она стала для своего отца непосильным грузом на шее и такого рода предложение стало для него попросту свалившейся на голову удачей.

Свадьба, на которой гостей почти не было, состоялась довольно скоро. Потом родилась мама.

Дедушка прожил недолго после её рождения, он как‑то неожиданно ослаб, после чего вскоре умер.

Бабушка унаследовала от него дом, в котором жила и мама, а потом и мы с сестрой, до тех пор, пока они обе не покинули этот мир, а я не уехала с Эриком.

– От чего умер твой отец?

– Об этом я расскажу в другой раз, – девушка оборвала меня на полуслове, – сегодня слишком прекрасное утро, чтобы говорить об этом.

– Оно пасмурное и туманное, – холодным тоном произнесла я и скорчила недовольное выражения лица, явно намекая на то, что Эслам избегает нужной темы, но на всякий случай заглянула в окно, убедиться не изменилось ли погода. За окном было все так же серо и вот‑вот должен был начаться дождь.

– Я и говорю, оно слишком прекрасно, – снова мечтательно повторила она.

– Послушай, Катерина. Я уже говорила тебе о том, что я играю на скрипке? – сменила она тему разговора и, наконец, искра радости мелькнула у нее во взгляде.

– Да, – покачала я головой.

– Я так давно не играла. Может быть я сыграю? Сегодня просто такое восхитительное утро, что попросту будет настоящим преступлением не украсить его звуками струн.

– Ничего против не имею. Если хочешь, можешь сыграть.

Эслам в ту же секунду вскочила с места и побежала к себе в комнату. А через мгновение дом наполнила волшебная мелодия скрипки. Чудесным оказалось её мастерство. Эта музыка была подобно звукам самой души, которые плавным движениями переливались из комнаты в комнату. Из‑под её пальцев, казалось, изливалась в пространство теплым потоком сама любовь. Откинувшись на спинку кресла, я закрыла глаза и вспомнила свое собственное детство: теплые руки ещё живой матери, радостный смех отца. Уже больше двух месяцев я не слышала голоса сестры. Напоминание об этом заставило мои слёзы самим собой бежать по щекам. Я наслаждалась мелодией, потом резко распахнула глаза. Вытерла их тыльной стороной ладони. Поднявшись с кресла, я подошла к девушке, которая в этот момент находилась словно во сне, плавно двигая смычком. Ощутив моё дыхание, Эслам открыла свои большие чёрные глаза и опустила скрипку. Тогда я крепко прижала ее к себе и еще долго не выпускала из своих объятий.

 

Глава четвертая

Следующая наша встреча с Эслам, к большему сожалению, состоялась только аж через две недели. Маленький Август снова заболел, и я не отходила от его постели ни на шаг, до тех пор, пока он окончательно не поправился. Местом для долгожданной встречи стало одно из центральных кафе города. В тот день, преисполненная радости, в половине двенадцатого утра я надела новое платье, что мне подарил на днях мой муж и села в машину. Ровно в двенадцать меня ждала Эслам.