Во имя очищения

Я повернулся на бок, выключая назойливый будильник и принимая сидячее положение. Шея и руки затекли, а спина и вовсе отказалась выгибаться с первой попытки. Большую часть ночи я пытался вспомнить все улики, которые мы нашли, и сопоставить их в единую картину. Естественно, ничего дельного у меня не получилось, а лег я уже ближе к трем часам, так что сейчас чувствовал себя, как старый лимон, который забыли на столе, и он весь засох.

Поднимаясь с дивана, я бросил взгляд на кровать. Подушки симметрично лежат у основания, простыня подогнута под матрас, а одеяло выровнено по всей площади. Все выполнено в идеале, как будто кровать собирались отправить на всемирную выставку.

Ровно посередине кровати, подогнув слегка ноги в коленях, лежала Виктория. Ее красные волосы были беспорядочно разбросаны в стороны, что непривычно, ведь она достаточно редко их распускает, а левая рука аккуратно лежала на животе. Казалось, что девушка изображает модель для какой‑то картины или кинофильма. Ага… Пробуждение дьявола… Я вздохнул, начиная одеваться и стараясь не обращать внимание на соседку. И Виктория, похоже, делала то же самое. Она даже не посмотрела в мою сторону, когда я подошел к тумбочке, чтобы забрать телефон. Никакой реакции. Если бы девушка не моргала, я бы подумал, что она мертва. Но нет… Вроде дышит. Ее янтарные глаза устремились прямо в потолок, как будто там происходило какое‑то важное событие. Я поднял взгляд. Ничего.

Да она издевается надо мной?! Я фыркнул, слегка наклоняясь вперед и приподнимая брови, пытаясь изобразить хоть какое‑то любопытство.

– С тобой все хорошо? – я ожидал, что соседка хотя бы дернется или глубже вдохнет воздух, но ничего не произошло. Она продолжала так лежать, не моргая глядя в потолок. Ну и пес с тобой. Я прошел к столу и продолжил собираться, проверяя телефон, как вдруг услышал скрип кровати. Виктория приняла сидячее положение, переводя на меня немного уставший взгляд. Ее волосы упали на плечи и частично на лицо, прикрывая левый глаз.

– Ты куда собрался? – а вот и та Виктория, к которой я привык за этот месяц. Она совсем не умеет реагировать на окружающий мир, из‑за чего становится совершенно непредсказуемой. Если вспомнить наше общение, то я видел ее всякой: глупой и наивной, как Зоя, невнимательной, как Катя, хитрой и наблюдательной, как Коля, пофигистической, как… я? И это еще не вся солянка, которая в ней собралась. Казалось, что ее поведение и характер зависят от того, что ей придет в голову с утра. И именно это меня и раздражало. Я никак не мог понять, чего она хочет или что она задумала. Виктория – настоящая палитра из красок, а ты слепой художник, который наугад тычет своей кисточкой.

– Ты уже забыла? Нас работа вообще‑то ждет. Или ты решила все оставить Коле? Кто просился расследовать это дело вместе со мной? Где же весь твой… энтузиазм… – я перешел на шепот, когда увидел, как лицо девушки вновь покраснело. Ну и как у нее это получается? В любом случае, похоже, я ее рассердил. И понял я это не по покрасневшему лицу, а по подушке, которая вскоре полетела в меня. – Эй! Поднимаешь руку на старших?! – я пригнулся и поспешно направился к выходу, надевая по дороге шляпу и поправляя волосы. – Что за неуважительное поведение! – я успел скрыться за дверью, так как Виктория кинула вторую подушку, которая попала в эту деревянную защиту. Нет, ну а разве я не прав? Она первая ворвалась в мой дом!

 

17 июля; 8:40

 

Дом, в котором жила Ольга, находился неподалеку от больницы. Повезло же кому‑то, не нужно долго добираться до работы. Хотя… учитывая, в каком состоянии нашли труп женщины, уж лучше мотаться весь день по городу, чем оказаться прикованным к дубу. Интересно, почему я вообще постоянно думаю про эти цепи? Почему они волнуют меня больше всего?

Вообще, в последнее время я заметил за собой весьма странное поведение. Я все меньше провожу времени за отдыхом, мало общаюсь с Зоей и Катей. Постоянно перечитываю это дело, пытаюсь найти новые улики или выявить подозреваемых. Неужели это преступление так сильно меня затянуло? Нет… Я не должен так думать. Это ненормально. Это бред! Я веду себя так потому, что хочу найти убийцу, чтобы не было больше жертв! В нашем городе не может жить такое «существо». Мне вовсе неинтересны его мотивы и загадки. Мне совсем не хочется найти еще трупов, чтобы получить больше интересных улик.

Лучше не делиться такими мыслям с остальными… Они могут не так меня понять…

Я приблизился к дому. В этот раз количество патрульных машин было куда меньше, чем в парке. Видимо, полиция решила привлекать поменьше внимание, оставив всю работу следователю и криминалистам. Ну и, конечно же, детективу. Неужели начальство не поняло сразу, что Катя обратится ко мне за помощью? Это ведь как‑то нечестно по отношению к девушке.

А я ведь до сих пор помню, как мы впервые встретились. Она стояла рядом с командиром, держа в руках огромную папку с бумагами, отдавая мне честь и пытаясь не завалиться. При первой же минуте знакомства Катя умудрилась сломать один каблук, но это ей не помешало. Девушке приходилось вставать на носки, чтобы выпрямить спину и предстать передо мной во всем свете. Уже тогда я понял, что, чтобы ни случилось, эта брюнетка останется непоколебима. Ничто на свете не подкосит ей ноги. Она всегда будет на высоте, в полете. Как птица. Как цапля на одной ноге.

Я усмехнулся собственным домыслам. Нет, я точно обязан подарить ей корзину с кроссовками. Пускай мне даже придется немного ужать себя в средствах… Да и можно у Зои с Колей занять. У них‑то деньги точно должны быть. Интересно, а на какие средства живет Виктория? Она нигде не работает. Может её кто‑то обеспечивает? Но за все это время, Виктория ни с кем ни разу не связывалась.

Получив от полицейских перчатки, я прошел в дом. Разрешение на обыск не понадобилось, видимо, Катя уже здесь и успела предупредить о моем приходе.

Я очутился в узком темном коридоре, заваленном различными коробками. Под ногами стелился тонкий красный ковер, на котором были небольшие следы грязи. Засохшей. Дождей не было уже больше месяца, за что я, собственно, и не люблю лето, так что это вполне могла быть грязь от обуви хозяйки дома. Но все же этот факт маловероятен. Учитывая как выглядел коридор, Ольга была фанатиком чистоты и не оставила бы грязи в прихожей.

Я наклонился к коробкам и осмотрел их. Нет ни адреса, состава или имени. Обыкновенные картонные коробки. Немного помятые по бокам. Видимо, в них несли что‑то тяжелое, и девушке было некомфортно тащить такой вес. Может, это часть мебели? Или книги.

Встав на ноги, я прошел в следующее помещение.

И вновь тусклая комната. Гостиная. Небольшой письменный столик с парой журналов, кожаный дорогой диван (Ольга явно владела деньгами. Одежда, мебель. Ни в чем себе не отказывала), камин с узорами и телевизор. Возле окна располагался большой стол, заполненный косметикой, которая была аккуратно расставлена по углам. Над столом висело разбитое круглое зеркало, которое рассматривала Катя. Да, я оказался прав, предположив, что она уже здесь. В нескольких шагах от нее, возле книжной полки, работал криминалист, и, судя по его лицу, ничего дельного он пока что не нашел.

– Привет, – поздоровался я, приближаясь к Кате и наблюдая за тем, как пристально она осматривает это пустое зеркало. Я никогда не был суеверным, но вот эта девушка верила во все гадания, поверья и приметы. Странно, что она вообще не убежала из комнаты, увидев разбитое зеркало. Похоже, что работа для нее все‑таки важнее.