Во имя очищения

Подойдя к окну, я раздвинул занавески, впуская в комнату утренние слабые лучи. В помещении царил беспорядок, с полок слетала пыль, слабо блестящая на солнце, однако больше всего мое внимание привлек рабочий стол, который был практически весь забит бумагами. В основном это были счета или поручения с приказами из полиции. Самое интересное, меня удивило не обильное их количество, а то, что никто в этих письмах не проявлял должного уважения к молодому судмедэксперту. Не сказал бы, что мне было его жалко, но приличия никто не отменял! К тому же, учитывая, что мы с Колей были ровесниками, стоит отметить, что он в довольно раннем возрасте был хорошо образован и имел превосходные познания в медицине, которым могут позавидовать большинство врачей в нашем городе или даже стране.

Не успел я рассмотреть все документы на столе, как услышал позади слабый скрежет колечек на карнизе. Ткань, ограждающая приемную и лаборантскую, медленно отъехала в сторону. На пороге стояло сонное, непробудное существо, с которого медленно сползал белый халат. Заметив меня, Коля зевнул и медленно пошел к шкафу, шаркая домашними тапочками по бетонному полу. Похоже, наша спящая красавица попросту меня проигнорировала. Во сколько он вчера лег спать? Конечно, нам нужно как можно быстрее раскрыть дело, но я не хочу, чтобы в итоге наш судмедэксперт превратился в ходячего зомби. Хотя, скорее всего, Коля будет только рад стать живым трупом.

Открыв шкаф, парень наклонился к нижним полкам и, достав какую‑то бутылку с прозрачной жидкостью, отпил. У этого человека утро начинается точно не с кофе. Потерев глаза, Коля вернул бутылку в шкаф и вновь посмотрел на меня, поправляя на себя футболку, которая изрядно помялась за прошедшую ночь.

– Ты давно тут? – подойдя к столу, Коля посмотрел на бумаги и медленно начал собирать их в небольшую стопочку.

– Не очень. Катя дала мне ключ. Сказала, что нам надо встретиться. Ты вроде что‑то узнал о трупе, – я внимательно наблюдал за собеседником, который все так же медленно побрел к противоположному углу комнаты, неся в руках те самые грубые обращения и счета. Остановившись возле мусорного ведра, парень, не задумываясь, выкинул все документы и, отряхнув руки, вернул на меня взгляд, зачесывая волосы назад.

– Да, точно… Только я имел в виду не Ольгу, а другой труп. «Самоубийцу». Хотя, по‑моему, самоубийством там и не пахнет. Слишком сложно для обычной гражданки. Но раз так решила наша «превосходная» полиция, кто я такой, чтобы с этим спорить? – Коля развел руками, пытаясь улыбнуться, но вышло это довольно криво и даже жутко.

– Что‑то случилось? Ты ведешь себя странно. В смысле, страннее, чем обычно, – я облокотился об подоконник позади. Все‑таки ожог давал о себе знать, так что долго стоять я просто не мог. Бок тут же начинал болеть, а спина сильно ныла.

– Ты еще не говорил с Катей, верно? Ну, тогда не буду портить сюрприз, – парень усмехнулся, убирая руки в карманы халата. – Пойдем, покажу кое‑что.

Молодая девушка смирно лежала на большом столе, накрытая тонкой белой тканью. Как Коля уже упоминал, ее тело было полностью цело. Если так вообще можно говорить о трупе, которому уже несколько дней. Тем не менее, после случая с Ольгой я уже забыл, что обычно трупы не режут и не сжигают. Жертва имела симпатичные черты лица, возле переносицы с левой стороны небольшая родинка. Забавно, что она стала жертвой «суицида», а не Молящего. Если мне не изменяет память, родинки были «метками» дьявола, и только ведьмы ими обладали. Отличный повод, чтобы прикончить очередную жертву и «очистить» этот мир. Только вот Ольга, насколько мне известно, не обладала подобными знаками. Получается, убийцу это мало волнует, и им движет что‑то большее, чем простые внешние признаки. На запястье девушки был старый след от синяка, теряющийся на фоне кровоподтеков и трупных разложение. Похожий синяк был и на указательном пальце правой руки, но он был более слабым.

– Есть идеи, детектив? – Коля сел на стул напротив меня, наблюдая за тем, как я обследую труп.

– Жертва была не замужем. На ее пальце есть синяк от кольца. Оно было ей мало. Если бы она носила кольцо долго, то палец бы давно пришлось бы ампутировать. Скорее всего, она с кем‑то встречалась. И похоже, что ее партнер сделал девушке предложение, но не угадал с размером кольца. Жертва носила кольцо редко, видимо, только при встречах с женихом. Именно поэтому синяк старый. Они давно не виделись, и ей не пришлось носить это украшение. Убил ее не жених. Иначе кольцо осталось бы на пальце и фаланга разбухла бы после смерти. Другое дело с синяком на запястье. Он недавний, сильный. Сама девушка себя так не покалечила бы, выходит, кто‑то причинил ей боль. Ты поэтому думаешь, что это убийство?

– Почти. Девушка была отравлена. Достать яд не так уж сложно, но в ее крови я нашел остатки едкого натрия. Такую гадость в обычной аптеке не купишь, да и смысл использовать щелочь как яд? Он вызывает ожоги… Не представляю, как эта прелесть мучилась перед смертью. Можно сказать, она буквально сгорала изнутри, – Коля подсел ближе к трупу и провел пальцами по ее волосам, которые тут же стали рассыпаться и спадать на кушетку.

– Выходит, отравитель имеет некое место, где может работать с химикатами? Это ведь просто! Как будто у каждого дома есть такая лаборатория!

– А ты так уверен, что нет? Вспомни, Ольга тоже была примерной и милой медсестрой, а сама устроила у себя подпольный бизнес! Ты не можешь просто проверить каждый дом.

– Зачем ты вообще завел этот разговор? Если полиция решила, что это суицид, значит, это так и есть. К тому же я частный детектив и не имею никакого отношения к вашим проблемам. Я не моралист, моя задача просто выполнять заказ. Не больше, не меньше.

– Какая ты бука! – Коля вскочил со стула и поддался ко мне, упираясь руками в стол и нависая над трупом. Вся его сонливость резко исчезла, как будто ее и вовсе не было. – Я думал, что ты оценишь такой труп! Не каждый день встречаешь смерть от химического ожога. – Коля ткнул пальцем мне в бок. И вполне удачно, поскольку попал в оставленный Викой ожог. Естественно, я тут же дернулся и издал звук, похожий на тихий скулеж. Я пытался сдержать боль, но это было крайне тяжело. И так пришлось терпеть, пока я сюда шел.

Коля, естественно, дернулся, не ожидая подобной реакции. Однако ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что происходит. Не зря я им все‑таки восхищался.

– И кто тебя искалечил? Я ни за что не поверю, что ты умудрился бы так неосторожно избить свой же бок, – подойдя к большим стеклянным полкам, парень начал перебирать разные флаконы, попутно осматривая карманы халата. Найдя нужные толстые очки, Коля нацепил их на нос и подошел ко мне, смачивая бинт в какой‑то жидкости.

– Со мной живет только одна однорукая особа, способная на такое… – я обреченно вздохнул, расстёгивая пуговицы на рубашке. В какой‑то степени, я был даже не против, чтобы Коля осмотрел рану. В любом случае, он специалист, а не любитель как Вика.

Должен сказать, за прошедшее время ожог стал выглядеть куда хуже, чем был. Конечно, если бы девушка тогда его не обработала, все было бы куда страшнее. По крайней мере, так сказал Коля. Он остался доволен работой Вики, как будто был старым ее учителем. Интересно, нашли бы они общий язык, если бы вместе учились в институте?

– Я все хотел тебя спросить, – начал я, стараясь хоть как‑то отвлечься от пронзающей боли, которая возникала каждый раз, когда Коля касался ватным тампоном места ожога, – как давно ты знаком с Катей? Она говорила, что вы хорошие друзья, но я не помню, чтобы вы общались, когда мы с ней встречались.

– Наверное, потому что я редко покидаю свою берлогу. А с Катей мы знакомы уже почти двадцать лет. Ей было около двенадцати, – Коля отстранился, медленно закрывая бутылку и улыбаясь самому себе. – У нее тогда были жуткие проблемы с биологией… Хотя я ее понимаю. Не вижу смысла объяснять этот предмет детям столь юного возраста. Они ведь еще толком ничего не смыслят в этой отрасли.