Вологжанка. История русской женщины

– Анюта! Ты здесь? – Услышала она голос Вани.

– Да, – отозвалась девушка, – залезай по лестнице наверх.

Иван пробрался к ней, и они крепко обнялись.

– Милая, ты, моя! Ваша семья свадьбу празднует. Я отцу своему заикнулся, что тебя приведу, так он за мной с палкой кинулся. Еле убежал. Нету нам с тобой дороги. Девушка тихо роняла слёзы, опустив печально руки на колени.

– Не пойду отсюда никуда, – вдруг решительно сказала она, – а ты прощай, не судьба нам видать.

Поздно вечером хватились невесты и послали братьев Василия и Еремея на поиски. Заглянули в дом к Ивану, он сидел за столом и пил чай. Василий, старший брат Анны пригрозил ему:

– Смотри, Ванька, если твоих рук дело, пришибу, не дам позорить нашу семью!

– Не за что, не виноват перед вами ни в чём, – ответил он хмуро.

Наступила ночь, и братья вернулись ни с чем. Николай сидел, как в «воду опущенный».

– Не уеду без моей невесты. Буду ждать, пускай сама откажет, – упрямо сказал он.

Его оставили ночевать в избе на соломенном матрасе. Младшие дети брата Василия забрались на печку и затихли. Родители ушли на свою половину дома, старший сын с женой в дальний угол за занавеской.

Утром мать вошла в овин и крикнула:

– Анютка, знаю что здесь, выходи! Если не хочешь замуж за Николая, иди, сама ему скажи, неволить не станем.

Девушка спустилась к ней. Они обнялись и поплакали вместе.

– Пойдём, доченька, неужто мы враги? Сама решай свою судьбу.

– А Николай, уехал? – Спросила девушка.

– Нет, упёрся: «Не уеду без моей невесты, пусть сама откажет», с характером человек. А, может, так сильно любит тебя»?

Они вошли в избу. Николай сидел рядом с отцом и братьями за столом.

Анна поклонились им, затем сказала:

– Простите, не пойду против воли родительской. Я согласна, бери меня Николай замуж, если не передумал.

– Вот и ладно, подумать, иногда тоже полезно, – обрадованно воскликнул отец и налил всем пива.

Николай радостно «засветился», взял из угла комнаты свой тулуп, подошёл к Анне, завернул девушку в него, взял на руки и вышел во двор. Он, посадив невесту в выездную, праздничную коляску, подвёл коня, впряг, потом поклонился родителям, попрощался и молодые уехали.

Анюта оглянулась. Мать долго стояла и крестила их вслед.

Первое время она часто навещала родителей. Николай понимал, жалел и любил Анну всей душой. Тяжело привыкать к другому дому и строгой свекрови Александре, по прозвищу Писариха, так как её бывший муж умел писать и читать. Он давно умер, но прозвище так за ней и осталось. Свекровь заправляла всем в доме. Физически крепкая, среднего роста, трудолюбивая и быстрая, Писариха сама много работала по хозяйству и других заставляла. Она недавно снова стала вдовой, в свои шестьдесят пять лет, после очередного «домовика», мужчины, которого приняла в дом три года назад.

Александра сказала с тревогой:

– Анюта, пожар в Покрове бушует уже неделю. Не могут остановить. Наша деревня находится в десяти километрах, неужели до нас дойдёт?

– Не беспокойтесь, соседка сказала, что вчера священники сделали обход Покрова с иконами, может, обойдётся.

На следующий день семья ждала известий.

Николай поехал продать двух овец, да картошки, которая хорошо уродилась в этом году, и он скоро должен был вернуться.

Женщины взяли ушат и пошли в колодец за водой. Он представлял собой длинную прочную палку, где посередине на цепи висела маленькая бочка, в которую помещалось четыре ведра воды. Хозяйство и семья требовали бесконечного физического труда с раннего утра до поздней ночи. Только вечерами при лучине можно было отдохнуть за прялкой. Анна не жаловалась, так как с детства привыкла к работе, помогая в доме, на огороде и ухаживая за животными.

С пяти лет мать учила её прясть лён или шерсть, вязать на спицах, а с семи лет она нянчила своих младших братьев и сестёр, да помогала готовить еду. В каждой семье было пять, шесть, иногда и больше детей, и все имели свои обязанности по дому и по хозяйству. Это был естественный, необходимый ритм жизни русских крестьян. Анюта помнила время, когда с матерью ходила на подёнщину, и нужно было сначала отработать на господском поле, а затем на своей земле.

Отец Анны, как и все крестьяне, просил у приказчика зерна на посев, так как своего не хватало. Обычно брали десять вёдер пшеницы, но отдавали тридцать. Были и такие кто долг не возвращал, их били батогами на скотном дворе.

Анютке было лет пять, и она хорошо запомнила, когда родители обсуждали, наказание Ивана, жившего в конце деревни, пьяницу и лентяя, который не смог вернуть зерно приказчику осенью.

Наконец, муж вернулся, заехав во двор на телеге. Анна бросилась ему помогать.

– Постой, я сам тяжёлое возьму, не тронь, побереги себя! – Ласково сказал Николай.

– Что же с пожаром в Покрове? – Спросила она.

Подошла Александра и с тревогой ждала ответа.

– Слава богу, председатель их разрешил молебен провести. Потушили, как только попы обход сделали, так и погасло помаленьку. Старики говорят, что пожар неспроста, быть голоду и лихому времени! – Ответил Николай.

– Да они правильно говорят, каждый день отдай в колхоз с одной коровы по ведру молока, яиц, а куры через день несутся. А если не в колхозе состоишь, так и зерна и сена, чего только не придумали. Где это видано? Спину гнём с утра до вечера, а новая власть одно заседает, о мировом коммунизме мечтают да ездят, как татары, дань с домов собирают! – Гневным голосом проговорила мать.

Павлин, сводный брат Николая, худой, темноволосый, с красным носом в форме капли, длинными жилистыми руками, помогал по хозяйству и выполнял наравне с ним всю крестьянскую работу. Он, трудолюбивый и спокойный по характеру, долгими зимними вечерами чинил упряжь. По осени, Павлин обмолачивал с братом собранное зерно в овине по‑старому: они били его палками с цепью на конце, потом отряхивали, снопы складывали, а зерно бережно собирали.

Весной вместе с Николаем пахали поле, а летом заготавливали сено. Дрова рубили зимой, иногда по колено в снегу, затем складывали на санки и вывозили из леса к избе.

Главной страстью Павлина была охота, которая заполняла всё свободное время. Редкий день он возвращался с пустыми руками из леса, а чаще приносил птицу, иногда лис или зайцев. Один изъян у него был, любил выпить. Из‑за этого и жил бобылём.

Со временем Аня открыла в муже ласкового, доброго человека и привязалась к нему всем сердцем.

Часто, ранним утром он говорил ей:

– Ты поспи ещё, я сам в печку дров подброшу.

Она полюбила его, расцвела бабьем счастьем и была довольна жизнью.

У Анны, через год, как и положено, родился ребёнок. Решили отпраздновать такое событие. Николай не помнил себя от радости. Даже Александра «оттаяла» и выставила на стол несколько бутылей самогона. У Павлина засверкали глаза.