Воспоминания

Часы на стене показывают, что до окончания занятия остается чуть меньше двадцати минут. Наблюдать за секундной стрелкой не очень интересно, даже утомительно, хотя в больнице все готов был отдать, чтобы только видеть течение времени и слышать каждую секунду, но сейчас… А потому Майк предпочел еще раз осмотреть своих товарищей по обучению. Но теперь не через пелену страхов и опасений. Конечно, не все оказывались в его поле зрения, но это хоть что‑то. Прекрасно зная, что пристальный взгляд почувствует даже самый толстокожий человек, Прай не задерживался на каждом студенте более нескольких секунд. И, к его сожалению, никто не показался знакомым. Ну, были еще те, кто сидел на первых четырех партах. Они скрывались за парнем, что расположился впереди Майка. Тот, конечно, не настолько высокий и широкий, чтобы прятать других, но будет странно, если он начнет выглядывать. Пересаживаться было бы опрометчиво.

«Эх, в такие минуты жалею, что я не какой‑нибудь маньяк. Практически всегда эти идиоты сами себя раскрывают полиции. Особенно те, что ведут личный дневник. Но вот этот самый дневник мне бы как раз не помешал. Жизнь стала бы чуть проще, но… Ладно, хватит мечтать о несбыточном».

Остальные занятия прошли похожим образом. Удивительно, как долго можно пересказывать одно и то же. Не менее невероятным кажется искреннее удивление и восхищение тех ребят, которым пересказывают истории, меняя некоторые детали в силу того, что часть информации теряется где‑то по дороге.

Майк прикрывает глаза, утыкаясь в сложенные на столе руки лбом. Он не страдает из‑за того, что ему не с кем общаться. Да и о чем, собственно, говорить? Все, что он видел в последнее время, – это белые стены больницы и парк рядом с ней. Но… он солжет, если скажет, будто эта ситуация его вообще не волнует. Просто в его жизни проблем чуть больше, чем у других.

Раздавшаяся мелодия звонка оказалась неожиданностью. Пока лектор давал наставления, а студенты медленно отрывали себя от стульев, не желая прерывать общение, Майк поспешил выйти. Сегодня его ожидают еще два занятия, которые также необходимо посетить, если он не хочет добавить к своим проблемам еще и недовольство профессоров.

– О‑у, простите, – на очередном повороте задумавшийся Прай врезается в какого‑то парня.

– Ничего… Эй!..

Но успевший подняться по лестнице Майк не обращает внимания на оклик, предполагая, что это предназначается кому‑то другому. Его больше занимает проскочившая мысль, что где‑то здесь было одно замечательное место, в котором почти никогда не бывает других студентов. Там всегда можно было уединиться, скрывшись от излишнего внимания. Позже он посмотрит на это место, а сейчас надо поспешить на следующее занятие. Первым он уже не придет, что достаточно хорошо, в противном случае лишнего внимания не избежать, а вот опоздать вполне может, что приведет к тому, чего он избежал в первом случае. Удача на стороне Майка – профессор как раз открывает дверь перед толпой студентов. Тихонько пристроившись позади, Прай незаметно проходит в аудиторию. Он понимает, что недолго ему быть фантомом, но сколько бы ни было у него времени в запасе, оно ему нужно. Нужно, чтобы привыкнуть к обстановке и осознать себя… третьекурсником. Опять.

«Целый год впустую».

 

 

* * *

 

– Милый, как твой первый день?

Катрина выглядывает из кухни в коридор, когда слышит шум в прихожей, но быстро понимает, что ошиблась, правда, ни капли не разочаровывается.

– Ты сегодня рано.

– Опять какие‑то проблемы с поставкой, так что работа перенесена на завтра. Майк еще не вернулся?

– Нет, но занятия должны были уже закончиться. Думаю, скоро придет и… Мне бы хотелось с тобой переговорить, пока мы одни.

– Что‑то случилось? – Адам сразу встревожился.

Он проходит на кухню вслед за супругой.

– Будешь кушать?

– Как я могу отказаться от твоей вкусной еды? – нежность в каждом слове, а теплые руки на мгновение обхватывают плечи. – Так о чем ты хотела поговорить?

– Присаживайся, – Катрина быстро сервирует стол, пытаясь собраться с мыслями. – Понимаешь, я… – она садится напротив. – Понимаешь… В общем…

– Ты беспокоишься о Майке?

– Да, – тяжело вздыхает. – Его ведь совсем недавно выписали из больницы. Я думаю… Может быть, стоило еще подождать? Не слишком ли рано было ему возвращаться к учебе? Вдруг ему еще тяжело, а он боится нам рассказать? Я опасаюсь, что своей поспешностью мы можем навредить ему. Или…

Женщина прервала свою сбивчивую речь, полную вопросов и тревог, когда почувствовала, как ладони мужа накрыли ее руки. Слезы сами собой потекли из глаз.

– Ну что ты? Зачем так себя накручиваешь? – Адам был рад, что супруга не стала держать все в себе.

– Я хочу как лучше для него, но не уверена, что все делаю правильно. И эта учеба… Я даже не спросила у него, хочет ли он сам продолжить ее. Вдруг он теперь винит меня…

– Кэти, не говори глупости. Ты же знаешь нашего мальчика. Он очень, очень тебя любит. Я уверен, что он понимает, насколько важно окончить колледж. Из‑за случившегося он потерял много времени. И это касается не только учебы. Если он продолжит обучение сейчас, то сможет легко наверстать. К тому же если бы он считал, что не готов, то не согласился бы с нашим решением. Помнишь, как он не хотел идти на горячие источники, когда мы были в Японии три года назад? Повод был пустяковый, но ему тогда удалось переполошить весь персонал гостиницы.

– Помню‑помню! – женщина заливисто смеется. – Так забавно вспоминать его лицо! Только… он об этом забыл, – ее плечи вновь поникли.

– Вспомнит. Обязательно вспомнит. Верь в нашего мальчика. Ему сейчас нелегко, но он очень старается.

– Ты прав, – она вытирает рукой слезы и начинает глубоко дышать, чтобы успокоиться. – Главное, что он жив и сейчас с нами. Большего мне и не нужно. Я тоже буду стараться. Стараться во всем его поддерживать, – только решимость чуть угасает, когда она задает еще один мучающий ее вопрос: – Адам, все‑таки скажи… – мнет руками кухонное полотенце и опускает взгляд. – Я не слишком… душу его заботой?

– Не преувеличивай, мы оба хотим наверстать упущенное время. В этом нет ничего плохого. Майк точно это знает, и к тому же он не выглядит недовольным.

– Я дома! – в коридоре хлопнула дверь, и звякнули ключи.

– Пришел! – чуть взволнованно прошептала женщина, она не хотела, чтобы сын видел ее расстроенной.

– Так, – мужчина торопливо поднимается и выходит из‑за стола, – я его встречу, а ты пойди и умойся, если не хочешь, чтобы он заметил твои покрасневшие глаза.

– Я быстро!