Воспоминания

Первый звонок заставил спорщиков резко замолчать. Они удивленно уставились на часы, после чего с округлившимися от страха глазами подскочили со своих мест, хватая сумки. Сегодня они были без своей прекрасной части компании.

– Черт, мистер Урдис меня прикончит!

– Тебе‑то хорошо, а я к «Гарпии» не заскочил.

– Майк, прости, нам с дипломом надо разобраться.

– Ага, эти преподы решили завалить нас на стадии написания.

– Хорошо тебе на третьем.

– Короче, еще увидимся!

– Давай, до скорого! – и сбежали.

Майк не успевает ничего сказать, лишь сидит с удивленно приоткрытым ртом. Глубокий вдох и тяжелый выдох. Он даже не знает, чего в этой ситуации больше: радости или досады. Они в одинаковой степени переполняют его. Хотя нет… радости все же больше.

– Как же я устал, – мученически стонет, распластавшись по столу, удобно устраиваясь на деревянной поверхности.

Неожиданный массаж для гудящей головы, когда легкие поглаживания чередуются с оттягиванием сжатых в кулак прядей, кажется манной небесной. Прай готов застонать от удовольствия, ведь боль начинает медленно сходить на нет.

– Тебе разве не нужно торопиться? – спрашивает, не поднимая головы.

– В отличие от некоторых, я все сдаю вовремя, – Дарел продолжает совершать приятные манипуляции. – А не жду до последнего непонятно чего.

Столовая постепенно освобождается от гомонящих студентов. Приближается второй звонок, и все спешат по своим делам. Никто не обращает внимания на парней. Одного, уткнувшегося лицом в стол и не желающего куда‑либо двигаться, и второго, зарывшегося одной рукой в волосы первого. Майку сейчас вообще было параллельно на мнение окружающих. Он ощущал себя словно в раю, наслаждался тишиной, покоем и отпускающей болью. Кто бы мог подумать, что то, от чего он уставал в больнице, сейчас покажется самым желанным на свете.

«Правду говорят – все хорошо в меру».

Уже за какую‑то неделю он вымотался больше, чем за четыре месяца нахождения на реабилитации. Мозг будто бы вытащили, встряхнули хорошенько и засунули назад, забыв, где низ, а где верх. Майк ощущал, что его морально высушили. Выпили все соки.

– Какие же утомительные у меня друзья.

– Есть немного, но они просто переживают за тебя и хотят, чтобы ты поскорее поправился.

– А мне кажется, они своими действиями хотят закончить начатое, – бурчит.

– Не преувеличивай, – хмыкает Дарел.

Майк понимал, что друзья очень стараются ему помочь все вспомнить, но они поднимают столько шума, что хочется закрыть уши и попросить их заткнуться. Очень громко и настойчиво попросить. Но он не может. Их отношения вроде как налаживаются, и все портить не хотелось бы. Однако если он не вспомнит, то этот гомон никогда не прекратится. А он угрожает длиться нескончаемо долго, поскольку создаваемый шум никак не способствует пробуждению даже крупиц воспоминаний.

– Я в глубокой… очень глубокой… яме.

– Ты слишком строг к себе, – смягчает замечание. – Стало легче? – и столько заботы в голосе.

– Да, благодарю. Ты мой спаситель, – Майк соскребает себя со стола, чтобы подняться и допить сок.

– Рад, что хоть здесь смог помочь, – улыбается. – Слушай, уже на следующей неделе я избавлюсь от большей части курсовых, – начинает уверенно, а вот потом будто тушуется. – Мы с тобой знакомы всего‑то чуть больше пяти месяцев, и я мало чем могу помочь, но если хочешь, то давай установим дни, и я…

– Хочешь встречаться?

– Сам‑то понимаешь, что сказал? – хохочет Дарел.

– И правда, прости, – скулы трогает едва заметное смущение от этой оплошности. – Кх‑м… Ты хочешь встретиться. В общем, я не против. Только давай время выберем уже ближе к следующей неделе, когда ты будешь уверен, что точно сможешь. Дела ведь могут возникнуть и из ниоткуда.

– Договорились, – кивает и вновь нерешительно замирает, обеспокоенно вглядываясь в лицо друга. – Майк, ты хорошо спишь? – это уже не первый раз, когда Дарел замечает за другом частые зевки и покрасневшие от недосыпа глаза.

– Последствия аварии, – отмахивается. – Кошмары не хотят оставлять меня.

– Тебе снится тот самый день? – Майк чувствует, что вопрос задан не из любопытства.

– Да, – тяжело вздыхает. – Все еще в больнице началось. Сон смутный: я слышу только обрывки фраз, а потом все заглушает яркий свет и визг тормозов. Вот недавно прибавилось ощущение боли.

– И часто тебя это мучает?

– Нет, иначе я был бы похож на панду с кругами у глаз, – и самому стало смешно, когда представил.

– Любому было бы нелегко в подобной ситуации.

Дарела не провести. Он внимательно смотрит на своего друга, пытаясь найти и другие признаки его ухудшившегося состояния, как физического, так и эмоционального.

– Как думаешь, если сможешь восстановить в памяти тот день, то все прекратится?

– Есть такие мысли, – соглашается. – Эти сны ведь не просто так приходят.

Парень не слышал второго звонка, но судя по тому, что столовая окончательно опустела, он все‑таки прозвучал.

– Если ты не против, то я хотел бы дать тебе совет.

– С удовольствием выслушаю.

– В нашей компании мало кто сможет помочь. Эмбер только около месяца успела пообщаться с тобой, Кевин и Стив – твои близкие друзья, но толку от них мало. Я, может, и помогу, но слабо. Тебе нужен человек, который хорошо знает тебя, но при этом не знаком близко. Какой‑нибудь приятель. Кто сможет описать тебя со стороны, что ли.

Майк задумывается.

– Идея хорошая, – он просчитывает плюсы. – Я подумаю.

– Ладно, я, пожалуй, пойду, – поднимается.

– У тебя еще остались занятия? – Прай шокирован. – Так чего ты сидел тут?

– Моему другу было плохо, как я мог его бросить?

– Относись к учебе серьезнее, ты же выпускник! – у него просто нет слов.

– Майк, профессор Тимбэл максимум задаст больше домашки или просто будет игнорить. Это не такая страшная потеря. И это не повод бросать тебя, когда ты плохо себя чувствуешь.

В голове вдруг щелкает, но совсем не больно. Просто маленький осколок внезапно появляется.

 

– …уходим. Быстрее! Пока никто…

– Спасибо тебе, – хлопает Дарела по колену. – Иди, а я, пожалуй, домой.