Воспоминания

– Играть с жизнью не может быть весело.

– …Какой же ты трус. Трус!

Темные образы рассеивает яркий свет. Визг тормозов заглушает другие слова. Боль ощущается особо остро. Страх поглощает сознание.

 

Он просыпается на грани крика. И сдерживает его не при помощи силы воли, а из‑за спазма, схватившего горло. Опять этот сон. Часть воспоминаний, старающихся вернуться к нему. Майк садится на постели и закрывает лицо ладонями. Сгорбленная фигура парня передает все эмоции, которые он переживает в этот момент. Но мгновение спустя, он выпрямляется и расправляет плечи.

– Не думай о них, – говорит он сам себе. – Просто не думай. Если ты действительно хочешь вспомнить, лучше пока оставь все как есть.

Взгляд падает на рюкзак. Отвлечься на что‑то другое будет однозначно хорошей идеей. Смотрит на часы. Еще есть немного времени. Прислушавшись к своим ощущениям, Майк не замечает боли или дискомфорта. Он помнит слова доктора Брестона и не считает их банальной страшилкой. Не в том он возрасте, чтобы взывать к совести через призму страха.

Вещей совсем немного, но их все же нужно разобрать. Несколько рубашек отправляются в шкаф, еще одна будет перемещена в ванну, чтобы дождаться своего часа. Классические черные брюки в количестве двух штук: одни в шкаф, другие делят место на ковре с рубашкой. Носки… Белье… Вещей действительно мало. Майку было стыдно, что мама забирала его вещи домой для обновления. Он так и не смог разобраться, что именно его смущает больше: либо сам факт того, что она выбирает и приносит, а также уносит все, вплоть до белья, либо невозможность помочь ей. Да, он парень, и многие ребята в колледже сказали бы, что готовка и стирка – женское дело, но… это их мнение. Не более.

Проходя в очередной раз мимо книжного стеллажа, Майк случайно задевает его. Одна из тетрадей совершает кратковременное стремительное падение. Он поднимает ее с пола. На обложке не указано информации, которая бы подсказала, для каких целей она используется. Внутри же было исписано довольно много и, судя по записям, это конспекты по истории.

– Надо же, мы ее еще изучали, оказывается. А говорили, что отменят, – удивляется.

Какая‑то мысль на мгновение царапнула, но поймать ее не получилось.

Вернув тетрадь обратно на полку, Майк проводит кончиками пальцев по корешкам книг. Учебники и пособия за третий курс в полном составе. Есть новые издания, а есть слегка потрепанные, перешедшие от прошлых владельцев. Практика передачи книг от старших студентов вполне прижилась и активно использовалась. Книги колледж мог закупить один раз, и те исправно служили, пока были на это способны. Взяв наугад одно из пособий и пролистав его, Майк замечает несколько выполненных заданий и заметки на полях, выведенные его рукой. Почерк точно был его. В некоторых учебниках также были приписки касательно выполнения задания. Но все это не вызывало никаких мыслей. Хорошенько подумать над этим времени уже не было. Пора было спускаться и помогать с ужином.

Быстро переодевшись в привычную домашнюю одежду, Майк выскакивает за дверь. Возле лестницы, правда, приходится сбавить обороты – из‑за слишком резких действий закружилась голова. Минута на краю самой верхней ступени и крепкая хватка на поручне лестнице. Его никто не видит, и это было спасением. Не хватало, чтобы родители вновь стали нервничать. Переведя дух, Майк спускается как ни в чем не бывало.

– Я же просил не начинать без меня, – возмущается, но совсем несерьезно.

– Милый, ты проснулся! – женщина хочет обнять сына, но вовремя вспоминает, что не успела до конца стереть с себя муку. – Не волнуйся, я делала кое‑что другое.

– Торт.

– Мог бы сделать вид, что не догадался, – ворчит.

– Шоколадный.

– Ну да, – сокрушается. – Не успело все выветриться.

– Чем мне тебе помочь? – Майк осматривается, стараясь понять, за что следует браться.

– Для начала свари немного картошки. Я займусь мясом. Позже приготовим салат, несколько видов соусов и еще что‑нибудь вкусное.

– Придумываешь на ходу?

– Конечно, нет! – смеется. – Я выбираю! В голове столько мыслей проносится, что просто ужас.

– Ладно, тогда давай начнем, а то не успеем.

Майк окунается с головой в работу. Он вновь ловит эту волну. Снова чувствует себя хозяином своей жизни. Как же приятно держать рычаги управления в своих руках. Он знает, что нужно делать. Он знает, как вести себя. Ему все здесь знакомо.

«Как же я счастлив!»

Занятый своей частью работы, парень не следит, что делает его коллега по готовке. Только слышит стук ножа, треск, издаваемый ингредиентами, шум плиты и многие другие звуки, которые всегда сопровождают процесс приготовления пищи. Лишь когда Майк улавливает притягательный запах, он точно узнает одно из блюд, что запланировала приготовить его мама.

– Лазанья!

– Абсолютно верно, милый. Я же знаю, как сильно ты ее любишь. А уж как твой отец ее обожает.

– Да! Готов есть целыми днями.

– Но в этот раз мы немного скорректируем рецепты, учитывая, что у тебя есть некоторые ограничения. Не стоит налегать на сытную домашнюю еду после скудной больничной.

– Ты права. Мне совершенно не хочется вновь там оказаться, – Майк даже передергивает плечами. – Кстати, а где отец? Мы достаточно долго находимся на кухне, а он так и не зашел. Отдыхает?

– Нет, его вызвали на работу. Кажется, там возникли трудности с поставкой. Я не стала вникать в детали. И это несмотря на то что он отпросился, – женщина всплеснула руками.

– Мам, это же работа. Не сердись на него, – улыбается.

– Да не сержусь я… По крайней мере, не на него, – она тяжело вздыхает. – Он так хотел побыть с тобой сегодня…

– Когда папа вернется?

– Сказал, что постарается к ужину.

– Тогда он точно ничего не пропустил. Я же спал до этого. Он бы не смог поговорить со мной или посмеяться.

– Может быть, ты и прав, – Катрина откладывает свое занятие и смотрит в окно. – Но… – она переводит взгляд на сына, – знать, что ты вновь дома и, более того, иметь возможность в любой момент зайти к тебе в комнату и просто увидеть тебя… Это настоящее облегчение. И я думаю, что твоему отцу очень этого не хватает сейчас.

– Мам… – Майк подходит и заключает в объятия свою самую родную и любимую женщину на земле. – Я могу только догадываться, как плохо вам с папой было. Сколько горя я вам принес. Но я обещаю… Обещаю, что больше этого не повторится.