Взлом

– Екатерина Борисовна, – прервал Катин внутренний монолог Пётр Михайлович, до сих пор стоящий в стороне и молча наблюдающий за происходящим. – Константин упоминал, что у вас были проблемы с… – мужчина замялся, подбирая слова, – с восприятием реальности. Я психиатр, могу проконсультировать вас. Видения вернулись?

– Ты же сказал, что терапевт? – вскинув бровь, удивился дворник.

– Я совмещаю, – стрельнув в надоедливого мужика недовольным взглядом, объяснил Пётр Михайлович. – Екатерина Борисовна, вам нужна моя консультация?

Катя только взглянула на терапевта‑психиатра, потом перевела взгляд на сидящего возле стола пса. Тот смотрел на тарелку с котлетами.

– Верно, ты же голодный. – Женщина стянула полотенце с тарелки, открывая собачьему голодному взору горку румяных ароматных котлет. – Держи. – Подхватив одну, самую крупную, Катя протянула её собакену. Тот очень аккуратно прикусил край котлеты и, отойдя в сторону, положил угощение на пол и повернулся, вопросительно глянув на женщину, словно спрашивая разрешения.

– Да ешь ты уже, – улыбнулась Катя и, вернувшись к полкам, достала глубокую миску и налила прохладной воды. – А это – если захочешь пить, – поставив миску на пол возле умывальника, пояснила хозяйка квартиры.

Мужчины молча следили за женщиной, а та сидела на корточках и наблюдала за тем, как пёс не спеша поглощает котлету.

– Ну а если я снова это вижу, что тогда? – поднявшись и дав ещё одну котлету псу, наконец очень тихо спросила Катя.

– Только руки? – подался вперёд Пётр Михайлович.

– Нет. Целиком, – болезненно скривившись, ответила Катя.

– Как давно? – округлил глаза терапевт‑психиатр. Потом шагнул к стулу, наклонился и достал свою сумку‑саквояж. Поставил её на стол и, расстегнув, достал какой‑то прибор. Тут же начал разматывать свёрнутые в ровные бублики разноцветные провода.

– Не похоже это на медицинские приборы терапевта‑психиатра, – ехидно заметил дворник и, пока на него не обращали внимания, налил и залпом проглотил ещё одну рюмку.

– Сегодня утром было по шею, а сейчас и… лицо тоже, – оперевшись руками о столешницу, устало закрыв глаза, призналась женщина. Она была очень близка к тому, чтобы поддаться отчаянию. Неизвестно, что бы было, если бы этим вечером она была одна дома и увидела себя такой в зеркале… Смогла бы она сохранить способность мыслить здраво? Перед посторонними это было делать куда легче – просто по привычке держать себя в руках и не поддаваться панике, что бы ни происходило вокруг.

– Екатерина, – подступил к Кате Пётр Михайлович и, дотронувшись рукой до рукава свитера, попросил: – Вы присядьте, пожалуйста. Я сниму измерения мозговой активности.

– Для чего? – недовольно спросила женщина, но на стул присела и не стала возражать, когда мужчина убрал с её лба упавшие локоны и, протерев салфеткой кожу, принялся лепить электроды.

– Мне нужно знать, насколько велико отклонение от нормы. Но, судя по вашим рассказам, значения будут максимальные… – выкручивая ручки на невиданном приборе, издающем теперь тихий монотонный гул, задумчиво пробубнил себе под нос доктор.

– Вы поможете мне? – без особого энтузиазма в голосе спросила Катя.

– Сделаю всё возможное.

– Ну, вряд ли что‑то получится, – скептически заметил Дмитрий, не стесняясь наливающий уже четвертую или пятую по счёту рюмку.

– На чём базируется ваше заявление? Есть какие‑то научные обоснования? – ехидно переспросил Пётр.

– Демонов не выгнать этой научной ерундой, – хмыкнул дворник.

– С чего вы вообще… – взвился доктор, затем закрыл глаза и протяжно выдохнул, пытаясь успокоиться. – Вы из этих?

– Это из кого?

– Из верующих…

– С чего вы взяли? – удивился мужик.

– Тогда о каких демонах вы всё талдычите? Или… – вдруг посерьёзнел Пётр Михайлович и перевёл медленно заполняющийся пониманием взгляд на Дмитрия. – Вы тоже что‑то видите?

– Допустим, – хмыкнул дворник.

– Подождите. Это невероятно. Сейчас… – доктор засуетился, доставая из саквояжа ещё один прибор. – Сядьте сюда, пожалуйста, – выдвинув стул из‑под стола, попросил Пётр Михайлович.

– Это ещё зачем? – нахмурился Дмитрий и с беспокойством взглянул на полупустую бутылку.

– Сниму показания. Давайте, – нетерпеливо воскликнул доктор.

– Ладно, – насупился дворник и, прихватив бутылку, всё‑таки сел на стул.

– И долго так сидеть? – спросила Катя, с интересом наблюдая за тем, как доктор лепит электроды на высокий лоб немного окосевшего от выпитого дворника. Тот сморщился и зашипел:

– Эй, осторожнее давай. Рану не трогай.

– Я аккуратно, – сосредоточенно отозвался Пётр Михайлович.

– Ага, – недовольно буркнул дворник Дмитрий. – Вам дай волю, сразу опыты начнёте ставить. Циники‑коновалы…

– Вы меня извините. Я сейчас заклею вам лоб, – пообещала Катя, наконец как следует рассмотрев, что натворила своей сумкой, и ожидаемо прочувствовав собственную вину. Ударив наотмашь сумкой, Катя никак не ожидала, что рассечёт бровь… Надо быть осторожнее.

– Конечно. Свои ошибки надо исправлять, – исподлобья взглянув на женщину, криво усмехнулся дворник.

Та сразу посерьёзнела, чувство вины испарилось из тёмно‑зелёных глаз, ему на смену пришло возмущение и желание огрызнуться. Но женщина почему‑то сдержалась. Мужчина только криво усмехнулся и проглотил очередную рюмку.

– Нам срочно нужно посетить одно место, – взглянув на данные, зафиксированные пронзительно пищащими приборами, заявил Пётр Михайлович.

– Почему? – нахмурилась Катя, снимая со своего лба бесполезные теперь датчики.

– Всего я не могу объяснить, – коротко глянув на женщину, ответил доктор. – Но там я вам смогу помочь. Считайте это плановым визитом на техобслуживание.

– С чего вдруг? – удивился Дмитрий. – Или мы роботы?

– Что за глупости? – возмутился доктор. – Вы фильмов пересмотрели? Нет. Тут ничего такого. Просто нужно настроить магнитные поля. Это биологическая физика. Новое направление, – отмахнулся доктор. – Так едем? – обеспокоенно взглянув на Катю, спросил мужчина.

– И вы мне поможете?

– Да, – коротко кивнул терапевт‑психиатр.