За них даже Боги молятся сами себе – и по погибшим тоже плачут

«Чересчур, – спокойным голосом ответил, Илья,» – подумал всё ещё дрожащий, – Андрей то – же и снова продолжая ясно, как и Данил и Александра, – наблюдать «такое невероятное, немыслимое, – но такое реальное!» И так – же как водитель, не останавливаясь в цепляющейся за его ноги, – неспокойной, трясине, – взял в свои зубы плетённую от корзины длинную ручку, – и быстро не обращая внимания на боль от ударов (то же злого), града, – он стал снимать с себя свою куртку.

«Я..! Успею! Я..! Смогу!» – подбадривая самого себя, Круглый, – прикрывая в то – же время от «очень жёсткого» града, – своей, промокшей, грязновато – красной, курткой в своих руках, – свою голову и накрытую платком, – плетеной ручкой в своих зубах, корзину, – продолжал идти «вперёд и только вперёд», – всё – же еле – еле передвигая ноги в вязкой «к тому – же ещё и ледяной», – трясине.

Вцепившиеся, двумя руками в темно – коричневые, деревянные, поручни теплохода, – ребята и Александра в немом оцепенении, испуганно, таращились, – то на отваливающиеся от высоких колонн после мощных ударов, – большие куски белого камня, – то на трещины на так – же высокой светло – серебристой, стене от не менее сильных ударов с жутким скрежетом, – и так – же на «обессилевшего под беспощадным градом, но всё же двигающегося, – именно к ним несчастного и измученного водителя.»

«И ему сейчас, – нужна наша помощь!» – решила, Александра.

Замечая, как Александра, – оставив поручни в покое, быстро вытащила из левого кармана своей грязно – алой, весенней, курточки свой голубой, лёгкий, платочек, – и стала лихорадочно, теребить «любимую» вещь в руках своими, дрожащими, грязными, пальцами, – Илья, быстро приблизился к ней и сразу – же стал её успокаивать негромкими словами, – и так – же объяснять ей.

– Ты должна понять, водитель сам должен добраться до нас, и мы ничем, – именно сейчас не можем помочь ему!

Не соглашаясь, – Александра с огромной надеждой, взглянула «в такие невероятные, – уверенные и смелые, серо – зелёные глаза!»

Чувствуя и понимая, взгляд, – и так – же «что его сейчас просто молят о помощи, – и у этой казалось прежде такой чужой, девчонки такие всё‑таки красивые, карие глаза, – и такие (настоящие) блестящие слёзы по пусть грязным щекам», – Илья тут – же (необдуманно), – схватился правой рукой за деревянный, поручень и напрягся, что – бы прыгнуть вниз в неспокойную, трясину и помочь, – Круглому, добраться до теплохода.

Стой! – неожиданно и вовремя закричала, громко, – Александра.

– Я знаю, что делать! Заводи! Фантазию! – Помнишь так подсказывал нам, – Круглый? – замолчав и пихнув лёгкий, голубой, платочек в руки «пока непонимающего», Александра, – стала лихорадочно, (что – то искать) своими руками в своих глубоких карманах вельветовых брюках.

– Что это с ней? – спрашивая у выжидающего, серьёзного, Ильи, – сразу – же спросил, негромко, – подбежавший вместе с Андреем так – же встревоженный, – Данил.

– Заводи! Фантазию! – снова звонко закричала «неугомонная», – показывая всем уставившимся на неё ребятам на своей правой не чистой ладони, – найденную в правом кармане конфету в ярко – жёлтой обвёртке, – и в то – же время снова с огромной надеждой и поочерёдно, – вглядываясь своими пристальными глазами теперь в глаза всех, – и удивлённых и растерянных ребят.

Затянувшаяся, тишина на белой палубе теплохода Мечта, – дала понять, Александре, – что «бесполезно ждать поддержки!»

«Какие – же они всё‑таки, – Тугодумы! Ни капли фантазии и сообразительности, – придётся самой лезть в эту вонючую трясину тем более под градом!» – снова подумала, Александра, – и тут – же сжав раскрытую правую ладонь с конфетой в кулак она резко посмотрела в сторону трапа.

 

– Я всё понял! – неожиданно для Александры, Ильи и Данила, – поддержал именно, Андрей, – поправляя свои испачканные, – песчинками, большие очки, – своей правой заметно, дрожащей и грязной, рукой, – и не обращая внимания на настойчивые, мощные удары по колоннам на немыслимый шумный град, – и вообще ни на что, что его пугало..

– Ты уверен? – сразу – же и негромко спросила, Александра, – всматриваясь сквозь нечистые, большие, очки на грязноватом с заметными веснушками, – носе, Андрея, – в его светло – коричневые, глаза и недоверчиво и медленно протягивая свою правую руку с конфетой, – и так – же медленно разжимая кулак.

– Да! Я уверен! – твёрдо ответил «очкарик», – быстро забирая с раскрытой, грязной, ладошки Александры, – конфету в ярко – жёлтой обвёртке, – и засовывая, «бесценную сейчас сладость» в правый карман своей грязно – белой куртки уже уверенной, своей правой и грязной рукой.

Не теряя драгоценные секунды, – Андрей быстро добежал до трапа расстегнул и натянул (как и Круглый) со спины на голову куртку, – и опять не обращая внимания на «бешенный и злой град» он стал так – же быстро спускаться вниз по белокаменному, трапу.

Остановившись, – на последней, белокаменной, ступеньке прямо перед «опасной» трясиной, – и не обращая внимание на боль в голове в руках в спине и в ногах от ударов града, – Андрей, посмотрев на остановившегося в двадцати пяти метрах, «измождённого», водителя с курткой на голове, – и теперь, крепко, прижимающего, своими, обеими, руками, – корзину к своей груди, – вздохнул, собрался и уже был готов шагнуть на причал в «эту проклятую трясину!» – Но неожиданно «и как назло», – раздался, оглушающий и как оказалось, последний и мощный удар по высоким колоннам…

Как только расколотые, белокаменные, колонны разлетелись «как лёгкие камушки», – мигом попадая в объятия тёмно – зелёной трясины, – кошмарная, непогода снова, «словно по приказу, – извне» тут – же прекратилась, – и на причал, через разрушенный, (открывшийся), вход, – ворвался, «нереальный, стального цвета, холодный туман с ужасными, многочисленными, щупальцами с мерзкими присосками».

Расползающиеся по причалу в трясине длинные и жирные, стального цвета щупальца были так похожи на страшных, готовых сожрать и переварить любого человека, – крупных и серых червей, – отчего застывший тут – же от страха на месте водитель уже по пояс в ледяной, дымящейся, трясине, – опустил под курткой свои глаза и голову вниз, – а все ошеломлённые, подростки, – переглянулись с испуганными глазами.

«На добавку, и что – бы были в шоке!» – раздался очень громкий, истошный, жуткий писк и тут – же следом за стальным, холодным, туманом на обломки, потемневших, колонн, – заполз на высоких, стальных, лапах, – огромный, высотой с два этажа монстр – паук, – а точнее..

– Это – же, изуродованная машина, Круглого! – закричала ошеломлённая, Александра, – продолжая, как и встревоженные так – же ребята, разглядывать, своими испуганными глазами следующий жуткий кошмар, то есть, – высокого, стоящего в поношенных, кирзовых, сапогах на спине огромного монстра, – паука, – человека. – «Или не человека?» – в длинном и старом с невысоким, стоячим, воротником, – кожаном, застёгнутом, плаще, темно – серого цвета с шестью тускло – сверкающими, стальными сверху вниз и в два ряда, пуговицами.

«Лицо явно мертвеца, – но двигающегося!» – снова подумали все подростки, – скрывала жутковатая маска злой лет пяти с короткими лохматыми, волосам, – девочки с безумными (без белков – склер, зрачков и привычных радужек), абсолютно, тёмно – серыми, широко раскрытыми, глазами, – и с оскаленными, острыми, серыми зубами.