За них даже Боги молятся сами себе – и по погибшим тоже плачут

Отмывшись от грязи почти получасовым душем и надев на себя «неприятный» темно – серый халат и такие – же по цвету «жёсткие» тапочки, – Александра вышла из душа, одела знакомое и чистое как и «новые», кроссовки, одежда и платочек, – нижнее, новое, розовое, белье со стула, – вздохнула, посмотрела на койку и подумав, «наконец‑ то», – мигом добралась до долгожданной постели.

Через четыре часа вздрогнув и сразу – же открыв глаза проснувшаяся, – Александра, тут – же понимая, что «ей нужно привести себя в порядок», – вскочила с койки на ноги..

Причёсывая, перед большим зеркалом свои волосы, – маленькой, массажной, серого цвета расчёской и разглядывая в отражении свою маленькую в центре солнечного сплетения, родинку, – Александра стала вспоминать «бабушку и её сказки ей перед сном про то, что родинки в таком месте чаще только у..» – внезапный, «назойливый», стук в стальную дверь каюты, – прервал тёплые и нежные воспоминания о своём детстве.

Вздохнув с новыми теперь мыслями, что «как всегда не вовремя», – Александра быстро вышла из душевой подошла к двери повернула своей правой рукой два раза влево, стальную, поворотную, ручку и резко на себя за стальную, круглую, ручку, – открыла, тяжёлую, стальную дверь.

«ЖАЛО не ожидало, – и так и стояло с поднятой рукой», – тут – же сочинила про себя, Александра, – выжидая, «когда очухается, ЖАЛО».

– Ну, как каюта?

«Наконец – то спросила своим противным и надменным голосом чересчур внимательная статуя, – пожирая своим впивающимся взглядом мою маленькую с кругленькое, зёрнышко, коричневую родинку».

Пойдёт! – резко ответив, Александра, – запахнула на себе (свой) халат.

– Через полчаса сбор в седьмой каюте!

«После явного мне приказа и продолжая сверлить глазами сквозь халат моё тело именно там, где находилась родинка, ЖАЛО, – неожиданно наклонила голову вниз и закашляла как – будто очищая свой голос от дефектов», – опять подумала, – Александра и тут – же снова резко, но теперь спросила.

Всё?

Да!

Закрыв дверь прямо перед поднявшимся, (после ответа), носом, «чересчур, любопытной и своими, впивающимися, глазами», – Александра показала свой язычок, – и тут – же передразнила, ЖАЛО.

– Сбор в седьмой каюте!

Взглянув, пристально на стальную, «непробиваемую», дверь, – (восемнадцатилетняя), стройная с застывшим лицом, девушка, резко повернулась всем телом, вправо, – и быстро зашагала к следующей второй двери.

 

– Заставляете себя ждать! Опоздавшая! И впредь прошу являться в мою каюту, вчетвером, – а не по одиночке!

Не обращая внимание на замечание и на предупреждение «вроде вежливым голосом», – а только ускоряя шаги, – «смешная и гордая», – Александра быстро, преодолев, пятнадцать шагов от стальной двери, – приблизилась к свободному возле круглого, большого, стола, – стульчику, возле, сидящего, «довольного», – Ильи слева и так – же сидящего «заметно напряжённого», – Андрея справа.

Усаживаясь, «на такой неудобный и жёсткий стульчик с узкой и короткой спинкой, как и у Данила, Андрея и у Ильи», – Александра вздохнула и только теперь взглянула прямо в «уставившиеся на неё круглые, темно – серые, очки на точно каменном носе мужика в белом костюме, – восседающего, напротив словно на троне на удобном и самом большом стуле с высокой и широкой спинкой. И, ЖАЛО то – же с всё тем – же застывшим, как и у мужика лицом, – сидела на своём месте, – рядом с хозяином и то – же на удобном и кстати побольше чем у нас стульчике и с более чем у нас высокой и широкой спинкой.»

Ещё раз вздохнув и не обращая внимание на пристальное почти всеобщее внимание, – Александра перевела взгляд на плетённую перед, Андреем, – на темно – сером столе, – светло – коричневую, корзину с всё ещё накрытым с золотыми узорами, платком.

Решив, что «все стулья сделаны из такого же тускло – сверкающего, темно – серого, толстого стекла, или даже кристалла, – как и гладкий, большой и круглый стол с тремя массивными ножками», – Андрей вздохнул, расслабился и стал осторожно оглядывать своих попутчиков «переживших, как и он внезапную, невероятную и очень опасную для их здоровья и психики, – ночь».

Встретившись с взглядом соседки (в полушаге) слева, – Андрей покраснел и сразу – же отвернулся.

Александра, понимая «застенчивого ботаника», – улыбнулась и то – же отвернулась с внимательным взглядом на снова заговорившего «мужика в белом костюме».

– Итак! Молодые люди! Когда мы наконец – то все в сборе пришло время ввести в курс дела вас ещё не подозревающих, – какая всё‑таки существует жизнь в нашей столице.

Слушая, «негромкого, спокойного, хозяина теплохода с суровым, что ли лицом, как и у его скорее помощницы», – Илья в то – же время стал разглядывать «так – же, как и коридор и каюта, тускло – освещённый, неяркими, плафонами, но по (свободным), стенам, – большой, круглый, – зал, разделённый в центре на деревянном, полу двумя цветами, – белым и чёрным. К тому – же в пяти метрах от (нашего) круглого в центре зала и мутного стола, – двухцветный, пол, – украшали круглые с чёрной цифрой – 12 в сторону двери в каюту хозяина теплохода, – часы диаметром в целый метр. Чёрные нападают на белых! Белые нападают на чёрных!» – не зная почему – так – подумал, Илья, – и пристально посмотрел сначала на «зализанного, хозяина, теплохода а потом и на девушку с так – же зализанными, назад, короткими, волосами, – сидевшие как раз напротив них, – и на половине, чёрных», – заметил снова, – Илья и резко перевёл свой внимательный взгляд от «странной», встречной, улыбки, – совершенно, незнакомой ему девушки одетой в светло – серебристый, тонкий, свитер, – снова влево на «так – же чёрно – белые по цвету как и на двери в седьмую каюту, – часы на полу но с длинными, острыми в конце тёмно – серыми, стрелками и с так – же, тускло – сверкающей, тёмно – серой то – же острой как игла, секундой, – именно сейчас (шагающая) вверх к чёрной цифре двенадцать, – по золотым, хрупким, делениям на половине чёрного цвета».

Вздохнув, а потом выдохнув как можно тише «навязчивые заморочки», – Илья продолжая осматривать зал увидел вторую в десяти шагах за часами на полу, – дверь ярко – жёлтого цвета. Те – же облицованные по кругу, «холодной», сталью, – стены с тусклыми, редкими, плафонами, – и дальше в десяти метрах от стола за спинами, сидящих напротив мужика и девушки и так – же на таком – же расстоянии за его спиной и его попутчиков, – широкую, аудиторию с пятью рядами вверх.

«Белый и чёрный бархат, – скрывающие, скорее, всего, деревянные, парты, – с своих сторон словно давили друг на друга на расстоянии, – своими, противоположными, цветами», – подумал, Илья, – затем, оглянувшись снова быстро на пустые, белые и оглядев так – же пустые, чёрные ряды, напротив, – и поднимая взгляд, выше, Илья, – остановился, своими, внимательными, глазами на «голубом как в солнечную погоду, – небе за стеклянным куполом».

Так – же осмотрев «вроде прозрачную» крышу и опуская глаза, – Илья, снова не обращая внимание на тусклое освещение в (зале), – остановился взглядом на Александре, – справа от своего плеча.