За них даже Боги молятся сами себе – и по погибшим тоже плачут

– С днём рожденья, Ворон! – громко поздравил, – стоящий, внизу в тоннеле, – улыбающийся, худой охранник в светло – коричневых не прозрачных и почти квадратных очках.

Спасибо! – узнавая охранника, Фёдора, – сразу – же (пошёл на встречу), Ворон, –продолжая, неторопливо, спускаться, вниз в тоннель по широкой, белокаменной и длинной, лестнице, – и смотреть на воздух перед собой (как всегда с довольной улыбкой), – и в то – же время снова размышлять.

«Надо проверить, Федора, – несмотря на то, что я ему доверяю и знаю его как верного, РАЗДУИМа – охранника, – и своим старым, надежным и проверенным способом. – Зачем он надел очки никогда же не носил?» – решил и насторожился, – неостанавливающийся, неторопливый и улыбающейся, Ворон, – и стал действовать…

В следующую секунду, – Ворон с уже серьёзным лицом и глазами заострил своё внимание на лице охранника, – и ровно через две секунды, – нарочно и одновременно, моргнул двумя глазами.

Продолжая, – медленно, спускаться по лестнице, – улыбающийся, снова, и размышляющий, Ворон, – не отрываясь, своими, пристальными, чёрными, глазами теперь «от злого, землистого цвета, – лица, охранника, и так – же от изменившейся по цвету, тёмном – серой, формы, обуви и очках теперь в стальной тускло – сверкающей, оправе, – и точно то что, Фёдор, – прячет за тёмном – серыми линзами свои демонические глаза», – понял. «Фёдор предатель и враг! И дожидается именно его что – бы убить!».

Наблюдая как, Фёдор, – через пять секунд снова стал как прежде, – добродушным, улыбающимся и в (нормальной) одежде, обуви, и очках, – Ворон, неожиданно, – для охранника задал вопрос.

– Почему, Фёдор?

– Что? Почему? – сразу – же и то – же громко переспросил тут – же напрягшийся охранник в то – же время резко засовывая свою левую руку в левый карман своей верхней, синей формы.

– Почему ты убил, Палыча, – Фёдор?

После второго заданного и то – же громкого вопроса, – осторожный, внимательный и снова серьёзный, Ворон, – остановился на десятой от низа белокаменной, широкой ступеньке, – и стал выжидать.

Не отвечая на вопрос, улыбающийся, Фёдор, – вдруг, – резко вынул свою левую руку из кармана своей синей, лёгкой куртки, – и тут – же снизу, метнул в очень желанную, замеревшую, (цель), – своё, смертельное, оружие.

Острый, стальной, тускло – сверкающий, короткий, кинжал, – рассекая, чистый, воздух с ярко – жёлтыми искринками, (что видел, Ворон, – и всегда радовался, – им когда видел, – их и так – же когда спускался в тоннель), – вонзился бы точно в сердце если бы, Ворон, – знающий точно, как внезапно и метко метает ножи, Фёдор, – не принял бы верное, мгновенное, решение за две секунды до того, как убийца, вытащил руку из кармана и метнул в него свой острый кинжал.

В следующую секунду в недолгом полёте над белокаменной, лестницей, Ворон, – мгновенно, правой рукой, вынул из кожаной, коричневой, кобуры под левой рукой, свой блестящий, (отполированный), пистолет, – и мигом нажал два раза, своим, указательным, пальцем на стальной курок, – в тоже время, успевая, отклонить свою голову от острого, – и на конце полотна.

Кинжал с темно – серой ручкой всё же задел над правым ухом, – остриём и до крови, голову, (летящего), – Ворона, затем, (встретив), – тринадцатую, белокаменную ступень, – кинжал отскочил от твёрдой преграды, – и (бесполезно), упал на двенадцатую, белокаменную ступень.

Выстрелы с надёжного пистолета были куда точнее..

Прижимая свою левую в крови, – кисть к своей (простреленной) груди и ёрзая от жуткой боли по белокаменному полу своими ногами в чёрных ботинках, – лежащий на спине без упавших с глаз на белокаменный пол, – очков, – Фёдор, злобно захрипел.

– Будь ты проклят Ворон.. Убийца отца двоих детей.

Сгруппировавшийся на полу ещё лежащий, Ворон, – не переставая направлять оружие на дёргающегося на полу, – быстро поднялся и приблизился к «ещё живому предателю».

– Я в первую очередь судья, – ты наверно забыл, Фёдор. Я! – Судья – ликвидатор! И я имею право приговаривать и сразу – же ликвидировать, убийц, – тебе подобных. И ты знал, что эта участь ждёт и тебя если ты убьёшь мирного жителя города, – и так – же, МЕЧЗАСа. – Тебя инструктировали и не раз!

– А теперь, Фёдор, – скажи мне, – Почему ты убил, Палыча, – а потом хотел убить и меня?

– За твою.. Смерть.. Квартиру.. Огромную.. Моя.. Мечта..

«Успевая как говорится, вовремя, исповедается, – предатель, сверля, меня, своими, демоническими, злыми, глазами, – дёрнулся и помер,» – высказавшись, молча, хладнокровный, Ворон, – стал наблюдать как из раскрытого, перекошенного рта, – убитого, стали вылетать, чёрные и жирные, неспокойные точки.

Зная точно, что сейчас произойдёт, Ворон, – быстро отошёл от мёртвого тела на полу на несколько шагов.

В следующую секунду как всегда, – внезапная, ослепительная, белая, вспышка как обычно после ликвидации, убийцы, (заставила), – Ворона тут – же закрыть глаза на несколько, коротких, секунд.

Открыв глаза и оглядевшись в светлом тоннеле, – и не заметив в воздухе возле трупа ни одной чёрной, жирной и неспокойной точки, – довольный, Ворон, – снова улыбнулся «порхающим в воздухе и заботливым ярко – жёлтым искринкам».

Убрав в кожаную слева под рукой коричневую кобуру свой блестящий пистолет, – Ворон, зашёл через открытый проём в пуленепробиваемой, прозрачной (стене) в светлую, белокаменную комнату.

Приблизившись к телу почти под столом и осторожно руками перевернув (съёжившегося), – Палыча на спину, – нагнувшийся, Ворон, – увидел на окровавленной шее под подбородком, – страшную рану.

«Это мой коронный, – и бросок, и удар!» – тут – же вспомнил, Ворон, «хвастающегося, Фёдора, – кидающего, метко, нож своей левой рукой с десяти метров в ближнее от входа в причал, дерево с нарисованной, – мелом, головой и шеей».

– Знал бы тогда, что потом случится, пристрелил бы провожающего меня до машины, – всегда весёлого как оказалось (замаскированного), предателя, – прямо возле входа в причал, – негромко, высказавшись, теперь, вслух, – Ворон, осторожно закрыл правой ладонью, открытые, (неживые), глаза, Палыча, – потом снова выпрямился и тяжело вздохнул.

Взглянув на (лужу) крови с отпечатком обуви возле головы убитого, МЕЧЗАСа, – серьёзный, Ворон, – снова тяжело вздохнул и вдруг, – побледнел и (сморщился) лицом от внезапной, – жуткой, боли в голове, – пронзившая его мозг словно стальной, раскалённой, иглой, – именно через то место где всё – же над правым ухом кровоточила, красными, капельками, (свежий, порез) – царапина.

Понимая, «что сейчас он потеряет сознание», – Ворон еле прошептав, Целитель! – потянулся еле слушающейся, дрожащей, правой рукой к еле видимой сейчас его глазами, – красной кнопке с красной, снизу, надписью. Тревога.

Успев нажать на нужную кнопку, Ворон, – рухнул на белокаменный пол, – а в каждом жилом и нежилом, белокаменном под землёй, – помещении, сверху двери, – замигала, красная, большая, лампочка.

Через секунд десять, (сопротивляющийся), Ворон, – потерял сознание и с головой (окунулся) в полумрак, – где уже знакомый ему вкрадчивый, голос стал настойчиво, нашёптывать ему (свои) указания..