Замок дьявола

Вскоре они добрались до последнего пятого яруса. Догадки Доминика действительно подтвердились. Во всей этой огромной библиотеке преобладали оккультные книги, хотя была и историческая литература, и автобиографии, но все они затрагивали события и людей, хоть как‑то связанных с магией и оккультизмом.

Хотя также были книги и справочники не только на эту тематику, но и по химии, физике, биологии, астрономии и прочим наукам подобного рода.

– Красивый какой! – сказала Катрин, глядя на круглый витраж с изображением пятиконечной звезды.

– Ага! – сказал Генри и указал вниз.

С высоты пятого яруса это выглядело еще более завораживающе и даже устрашающе. Лучи заходящего солнца, преломляясь через множество стекляшек витража, оставляли на полу увеличенную копию оккультного знака.

– Странно, а почему мы его не видели, когда вошли? Ведь сейчас же день… – задумался Доминик.

– Просто не заметили. Я и сам‑то его увидел в самую последнюю минуту. Хотел было сказать вам, да не успел. Эти факелы с толку сбили, – рассказал Уинстон.

– Кстати, тут тоже возникает вопрос, как они могли зажечься сами или кто их зажег, – добавил Генри.

– А все‑таки сейчас уже не день, Доминик, а вечер. Смотрите, солнце уже почти село, а мы даже и не заметили, что провели здесь целый день, – сказала Катрин.

– Верно подмечено, – согласился Доминик..– Ну что, как будем выбираться?

Есть какие‑нибудь предложения?

– Ну, наверно, через дверь…– съехидничал Генри.

– Ну, наверно. Вот только через какую именно?.. Вся суть в том, что парадной двери нет там, где она должна быть. Вернее она есть с внешней стороны, а изнутри ее нет. Как такое может быть, я не знаю. Остается найти какую‑нибудь еще. Тем более, что подземный ход завалило. Либо, как вариант, еще можно через окно вылезти, но все, виденные нами здесь, слишком узкие.

– Если мне не изменяет память, в двух передних башнях есть большие окна, но они, правда, высоко расположены. Кстати, в одном из таких окон какой‑то из башен по приданию, давно это, правда, было, по ночам многие видели кроваво‑красный свет и чей‑то темный силуэт. Но тот, кто видел это, в шестую ночь погибал от огня престранным образом, – с каждой фразой голос Уинстона плавно переходил на шепот. – И вообще, солнце уже скоро сядет и наступит ночь. Ой, даже подумать страшно. По ночам и на улице‑то жутко, а уж что тут внутри должно твориться, даже и думать боюсь.

– Тетушка Амалия! Она же места себе, наверно, сейчас не находит! Да и твоя мама, Доминик! Да, да, действительно, давайте как можно скорее отсюда выберемся! – протараторила Катрин и энергично поспешила вниз.

Затем она схватила один из факелов, которые они оставили при входе за ненадобностью, зажгла и поспешила к двери. Остальные еле поспевали за ней.

Выйдя, она быстро обошла все просторное помещение, освещая его своим

факелом.

– По идее, дверь должна быть там! – Доминик указал на стену, противоположную входу в библиотеку.

Катрин поспешила туда, осветила ее, но от увиденного застыла на месте.

Остальные, заметив такую реакцию спутницы, тут же побежали к ней, но у них была точно такая же реакция. Главный вход был намертво замурован кирпичной кладкой.

– Я же говорил, что дверь должна быть где‑то здесь… – протянул Доминик, а потом добавил: – Наверняка, это сделали для того, чтобы сюда никто больше не попал.

– Особенно любопытные искатели приключений, – согласился Уинстон.– Этот замок отпугивает многих, но многих привлекают и манят к себе его тайны и загадки. Но теперь в него не сможет попасть никто, даже человек, поддавшийся зову духов. Ведь это они манили в замок многих жертв, а теперь путь в него закрыт. Интересно, как давно уже вход замурован? – последний вопрос он задал уже как бы сам себе.

– Да, ну а вдруг он не единственный… – возразил Генри.

– Ну, ты знаешь, я думаю, что тот, кто замуровывал эту дверь, наверняка, знал и о других, если таковые имеются. И, наверняка, замуровал и их.

– Значит, мы в ловушке, – сделала финальный вывод из всего сказанного Катрин и поникла духом.

В холле воцарилось молчание, каждый стоял и, потупив взор, молча думал о сложившейся ситуации. Затем все, кроме Уинстона, стали садиться на корточки, облокачиваясь на стену. Так прошло минут пять или семь, но Генри неожиданно нарушил эту тишину:

– Я предлагаю посмотреть наверху. Там, выше, должны быть жилые комнаты.

Вдруг найдем что‑нибудь полезное.

– Да, верно! – сказал Доминик, вставая и направляясь к лестнице.

Остальные также последовали за ним. Затем они поднялись по одной из полукруглых лестниц и остановились, ибо вновь оказались перед выбором, куда именно последовать далее, направо или налево. Немного посовещавшись, друзья решили пойти сначала налево, а потом вернуться и обследовать правое крыло.

Вскоре появилась первая дверь, и ребята решили заглянуть в комнату, хотя и весьма боялись этого. Сначала они лишь столпились у двери и стали осматривать ее, освещая факелами, но затем Доминик медленно протянул руку и взялся за круглую резную ручку. Он медленно повернул ее, и дверь к его огромному удивлению с легкостью поддалась ему и приоткрылась, отчего юноша быстро отдернул свою руку. Все настороженно смотрели сквозь темноту в комнате, медленно перемещая факелы все ближе.

Это оказалась вполне безобидная комнатушка, обставленная дорогой на первый взгляд мебелью, выполненной в старинном стиле.

– Неужели нам здесь придется заночевать… – задумчиво сказал Генри, бегло осматривая комнату.

– Что, что ты такое говоришь??? Пойдемте, обследуем весь замок! Мы найдем выход!!! – почти кричала Катрин.

– Неужели ты все еще надеешься его найти?! – не выдержал Генри. – Катрин, это плен, мы отсюда еще нескоро выберемся, если вообще выберемся.

– Я понимаю, я знаю, но я отказываюсь в это верить, я не хочу, что б это было так! – ответила сестра.

Генри молча подошел и обнял ее, давая понять, что потом все будет хорошо, но пока надо смириться со сложившимся положением.

– Все же правду говорила моя жена. Чего больше всего боишься, то и случается.

Больше всего на свете я боялся оказаться здесь, да еще и ночью, и вот те на. Вернее, я даже близко подходить боялся, не то что уж ночевать в замке.

– Главное – держаться вместе, тогда все будет хорошо. Мы все останемся здесь и по очереди будем дежурить. А завтра… А завтра уж посмотрим… – сказал Доминик.