Зелёный ад. Книга первая. По ту сторону

Я кивнула головой, удивленная еще больше количеством перекусанных углеводов. В этот момент самолет тряхнуло. Мы снижались быстрее обычного. Я потянула голову к окошку иллюминатора – под нами была вода. В этот момент помидор в зубах моей соседки лопнул и стрельнул мне на грудь. С джинсового комбинезона остатки помидора стекали в нагрудный карман, и я подумала «Останется пятно». Женщина виновато протянула мне салфетку.

Через пару минут объявили, чтобы люди оставались на местах. Взволнованная, но продолжавшая улыбаться стюардесса опять проскочила мимо. Она крепко хваталась за спинки сидений, так как самолет подбрасывало. Испуганная женщина бросила булку и начала креститься, читая молитву. Я полезла рукой под сиденье, нащупала спасательный жилет, и быстро вытащила. В мыслях, я проверила все выходы из самолета. Несколько раз отстегивала и пристегивала ремень. Имея опыт работы врачом‑спасателем, я на автомате выполняла эти действия и посоветовала своим соседям проверить жилет и ремни, но они меня уже не слушали. Люди громко читали молитву и крестились.

Самолет периодически подбрасывало. Кто‑то начал кричать, и вскоре пассажиров охватила паника. Чтобы не поддаться ей, я стала кусать губу так сильно, что не заметила, как прокусила ее. Открылись верхние полки, содержимое которых полетело на головы людей. Я вжалась в сиденье, буквально сложилась пополам, засунула голову между колен и прикрыла ее руками. Изо всех сил я обхватила спасательный жилет ногами. Пилот что‑то говорил, но было уже не слышно, люди кричали. Выскочили кислородные маски. Кто‑то надувал спасательные жилеты. Я чувствовала солоноватый привкус крови на губе, но продолжала думать: «Если надуть жилет и надеть его сейчас, это слишком рано – он может только помешать выходу из самолета, а в случае попадания воды в салон, если такое и произойдет, то он не даст возможность поднырнуть в случае необходимости». Для самолета упасть в воду равносильно падению на бетон.

Я сильно зажмурила глаза и начала считать от ста в обратном порядке. Не знаю на каком числе я почувствовала, как какая‑то сила потянула моё кресло, сильным рывком оторвала от пола и выбросила в пространство. Я кружилась в воздухе вместе с какими‑то частями от самолета, а затем меня отбросило в сторону.

Ураганный ветер подхватил моё кресло и вращал, постепенно снижая по наклонной. Тем самым он спасал мою жизнь. Я почувствовала приближение воды, приготовила руки на застежке ремня кресла.

Я ничего уже не понимала и не соображала, мозг сам выдавал команды к действиям. Я услышала, как что‑то тяжелое рухнуло в воду. Скорее всего, это был тот самый кусок от самолета, с которым я и вылетела. Я отстегнула ремень, и мое кресло унесло ветром. Через мгновение я попала в воронку, которая потянула меня в океан, на глубину. Я опускалась в воду с открытыми глазами, и понимала, что это последние секунды моей жизни. Все стало тихо, как в вакууме, но в эту же секунду что‑то, всплывая, зацепило меня за ногу и потащило вверх. Я не сопротивлялась. Главное, чтобы мои легкие не сделали вдох раньше времени.

 

День первый

 

Я вынырнула, жадно схватила первый глоток воздуха, отдышалась и осмотрелась. Со всех сторон меня окружала морская гладь, у которой не было ни конца, ни края. Единственное, что отделяло воду, это линия горизонта.

Первое правило на воде: «Не паникуй!» Именно паника приводит человека к гибели. Я это хорошо знала, имея ещё и квалификацию спасателя‑матроса. И в эту минуту я осознала: мне дважды удалось избежать смерти, не разбиться при падении и не утонуть. Дважды миновала смерть – значит, не быть и третьей. Такая мысль меня приободрила. Я жива, а это главное. Плыть в неизвестном направлении от места крушения нельзя, да и плыть было некуда. Я приняла решение остаться на месте, и начала кружиться приблизительно на одном месте в надежде увидеть то, что могло бы мне помочь, или увидеть кого‑нибудь из выживших.

Солнце начало садиться. Оно беспощадно ослепляло меня, когда я поворачивалась в его сторону. Вдруг в метрах пятидесяти от себя я что‑то увидела. Оно то поднималось, то опускалось. «Акула!» – с ужасом подумала я. Но яркая, блестящая поверхность не уходила под воду, она дрейфовала на поверхности, и я поплыла к ней. По мере приближения я все отчетливее и отчетливее видела, что это какая‑то часть обломков самолета. Она была метров двадцать пять в длину. Обломок раскачивался на волнах и со стороны выглядел как плот, но для меня это был настоящий корабль. Кое‑как мне удалось залезть на него. Всем телом я рухнула на раскаленное, горячее от солнца железо. К тому времени я успела замерзнуть, поэтому сравнением может быть только замороженная рыба, когда ее кладут на раскаленную сковороду. Через пару минут я уже стояла на середине своего спасительного судна. Рассмотрев его, я поняла, что это крыло от самолета. Я села и стала всматриваться в небо в ожидании спасателей, время от времени тупо пялясь на воду.

Стемнело. Пережив весь ужас дня, казалось, что ничего более страшного произойти уже не может. Но я ошибалась, потому как смерть мгновенна, а ожидание ее – мучительно. Поднялся ветер, волны усилились; я чувствовала, что теперь мой корабль не стоит на месте. Меня уносило с места крушения, и я понимала, что найти меня будет крайне тяжело, а скорее – невозможно, предполагая, что выживших нет и меня искать не будут.

 

День второй

 

Под утро солнце стало согревать первыми лучами мое окоченевшее тело, и я уснула, несмотря на начавшуюся жажду. Проснулась я от сильной, нестерпимой головной боли и сухости во рту. Я сняла футболку, намочила ее и обмотала голову, спасаясь от палящего солнца. Неподалеку кто‑то показался. Мужчина. Тело было изогнуто, часть спасательного жилета держала его на воде, голова низко опущена. В душе я надеялась, что он жив. Я спрыгнула с плота и поплыла к нему. Когда убедилась, что мужчина мертв, я поплыла обратно, но тут же вернулась. Мои попытки затащить его на свою палубу потерпели неудачу. Это был мужчина крепкого телосложения и высокого роста. Тогда в воде я сняла с него пиджак, ремень и спасательный жилет. В пиджаке оказались оптические очки на большой плюс в футляре и детское зеркальце в розовой оправе. Насколько помнила прочитала молитву «Отче наш», и отпустила мужчину в бездну океана. Какое‑то время я молча сидела, уставившись на воду.

Солнечное отражение, разбитое на бесчисленные капли, то появлялось, то исчезало. На волнах играли блики. Они манили сделать хотя бы глоток. Такое прекрасное и вместе с тем убивающее. Я прекрасно понимала: стоит только мне поддаться соблазну и глотнуть воды, смерть наступит намного раньше, чем от жажды, и я терпела. Пиджак мужчины стал спасать меня от накалившегося железа, а подкладка, которую пришлось оторвать, – от солнца. Где‑то высоко в небе я видела самолеты. К вечеру голова разболелась еще сильнее, началось обезвоживание. Солнце, к которому я так стремилась, стало ненавистным. Наконец, оно скрылось. Я лежала, обхватив голову руками, но все же уснула, укутанной в пиджак мужчины. Проснулась от тошноты и сильного ветра. Мой корабль издевательски мотали и подбрасывали волны. Пошел сильный дождь, такой, какой бывает в тропиках, настоящий ливень. Я подняла голову и открыла рот, жадно проглатывая то, что попадало. Пригодился и футляр от очков, который быстро наполнялся водой. Вскоре дождь прошел, ветер стал тише, и я уснула.

 

День третий