Жить ярче!

Он вытащил из‑под ящика рюкзак и достал из кармана плоскую круглую флягу с семью горлышками, заткнутыми пробками. Небольшую, меньше ладони. Но из‑за миниатюрного размера простая на вид стекляшка, казалась почти ювелирной.

– Только придётся тебе тоже потрудиться, светло светлое, – заметил Валерьян, протягивая оберег. – В каждую сторону надо накапать воды из семи святых источников. Когда она перемешается, то тебя от всякой мрази защитит. Вот ещё, – он достал скомканную бумажку. – Здесь адреса храмов, где воду брать будешь.

Анастасия приняла флягу с запиской и спрятала в сумку.

– Сколько я вам должна?

– Что же ты меркантильная то такая? – удивился старик. – Если добрых дел не делать, совсем без фантомов окажешься, запомни, краса красная. Я долго живу в правде, в ней и умереть хочу. Плата у тебя одна будет. Поцелуй меня в щеку, да вспомни добрым словом, когда воду наливать будешь.

Хвостикова огляделась и, быстро перегнувшись через ящик, чмокнула его в бородатое лицо.

– Спасибо, – смущенно пробормотала она.

– Обращайся, слава славная. Всегда здесь стою, и в мороз, и в зной.

– До свидания.

– Добро доброго!

Анастасия ещё раз кивнула, повернулась и пошла обратно к мосту. Навязчивый взгляд в спину не отпускал. Хотелось быстрее убраться прочь. Узкая тропинка привела к дороге. Вдалеке маячила автобусная остановка, и она даже сделала несколько шагов, когда рядом притормозил автомобиль. Опустилось стекло, и водитель спросил:

– Вы из наших?

– А вы?

– Извините. Вы у Валерьяна оберег брали. Вряд ли не проснувшаяся. Я тут по тому же вопросу, – он махнул массивным перстнем с тёмно‑синим камнем. – Не хотел вмешиваться, но вы, видимо, новенькая и могли не заметить, что за вами следует теневик.

Анастасия остановилась.

– Кто вы?

– Сноходец. Меня Семёном зовут.

– Кто такой теневик?

– Дрянь, которая высасывает эфир, то есть, энергию из людей. Вам куда? Хотите, подвезу?

Хвостикова нерешительно замерла, пытаясь придумать причину для отказа, но в голову ничего не шло. Вынув из сумки, она пробежала глазами скомканную бумажку и назвала первый адрес в списке.

– Храм Воздвижения Креста Господня в Алтуфьево.

– Тут недалеко, – обрадовался Семён.

Анастасия всё ещё топталась на обочине, когда в боковом зеркале мелькнул смазанный белый силуэт. На этот раз она повернулась так быстро, что разглядела нырнувшую за опору моста тень с длинными когтями. Поэтому распахнула дверь машины и заскочила внутрь, продолжая дрожать. Совсем некстати закружилась голова.

– Если вам несложно…

– Потрите виски, поможет, – убеждённо предложил сноходец. – Вы не думайте, у нас так принято. Когда я проснулся, мне тоже помогали. Так что я сейчас, можно сказать, возвращаю долг. А с долгами у нас строго.

Он повернулся к дороге, и Хвостикова, прислонив пальцы ко лбу, смогла его рассмотреть. Под сорок. Густые тёмные волосы, острые скулы, нос с горбинкой. Глаза суровые, но добрые. Он чем‑то напоминал молодого человека из сна, только возмужавшего. Возникло странное чувство, что они уже встречались или он и есть тот самый…

– Меня Настя зовут.

– Очень приятно. Едем? Или вы ещё не уверены?

Она кивнула, тогда Семён улыбнулся и завёл двигатель. Его лицо ожило и озарилось внутренним светом.

– Сколько прошло с вашего нового рождения? – спросил он.

– Сегодня второй день.

– Новорожденная! Как вам с другой стороны?

– Странно, – пробормотала Анастасия, растирая виски, и невольно обернулась, – и пугающе.

– Так было раньше! – попытался пошутить сноходец. – Когда обвыкнитесь, вам понравится. Другая сторона скорее удивительная.

Они переехали мост и выскочили на кольцевую.

– Вам повезло. Просыпаются не многие. Некоторые идут к осознанию истинной природы вещей всю жизнь, но так и не доходят. Правда открывается не всем. А вам вот… Чем‑то занимались? Йога? Медитация? Аффирмация?

– Надеюсь это не какая‑нибудь гадость?

– Что? – он искоса глянул на неё, но сразу вернулся к дороге. – А?Аффирмация? Это самовнушение. Думаешь, что всё будет хорошо и всё становится хорошо. Правда, не у всех.

– У меня, обычно, наоборот, – кутаясь в плащ, пробормотала она. – Думаешь, что всё ещё не плохо и тут же становится хуже. А йога мне не нравится.

– Тем более. Будда для просветления медитировал много лет. Иисус освободил своих фантомов из‑за чего собственно и попал в ловушку, а вам знания достались просто так.

– И теперь за мной бегает теневик, – вздохнула Хвостикова.

– Не стоит так переживать, – обнадёжил Семён. – Вреда там немного. Это тень оставшаяся от человека, который не хотел умирать. Он или она, так сильно боялись перехода в другой мир, что навечно застряли в этом. Чтобы хоть как‑то существовать, им приходится воровать эфи… энергию у людей. Высосать её они не могут – слишком слабые. Поэтому дожидаются, когда он уснёт, отвлечётся или задумается и отбирают у его фантома. Не бойтесь, они живут и охотятся там, где погибли. Далеко не уходят. Вот, кстати, и ваша церковь.

Он свернул с кольцевой и через две сотни метров остановился на обочине. Храмовый комплекс Воздвижения Креста Господня прислонился к живописному пруду.

– Спасибо.

– Идите, я вас подожду.

Анастасия хотела отказаться, но в зеркале заднего вида снова мелькнула размазанная тень. Тёмная фигура, крадущаяся за ней всё утро, ползла вдоль дороги.

– Вы же говорили, она не уходит с места?!

– Странно, – удивился сноходец. – Обычно они так себя не ведут. Она будто вас выслеживает! Давайте, провожу.

Он вышел из машины, обошёл вокруг и открыл перед Хвостиковой дверь. Она вылезла, опираясь на его крепкую руку. Повторила «спасибо», думая про себя, зачем ему всё это надо? Все эти люди, живущие среди фантомов и прочих чудес, слишком уж бескорыстные. Варвара безвозмездно избавила её от кота. Валерьян подарил ценный оберег. Семён бесплатно возит, забыв о своих делах. Что с ними не так? Или наоборот, с ними всё так, это с обычными людьми что‑то не в порядке?