Жить ярче!

Хвостикова закатила глаза. Если это не сон, совсем скоро ей придётся рассказывать полиции, что её загипнотизировали и вынесли всё ценное из квартиры. Что во всём виноват чёрный кот и пожилая женщина с плакатом «Честное гадание на суженого». Вот тогда её и отправят в больницу к остальным обладателям большого количества личностей. Как сказала бы Маша: «Осенью у шизофреников обострение, другие «Я» начинают активную борьбу за власть». Вот только Маши не существует. Она есть только во сне. Вместе с Хвостовыми и Хвостовскими, или как их там? Но для психушки сойдёт, там многие советуются с выдуманными подругами.

– Окно открой, чтобы сквозняк был. Так до него быстрее дурман дойдёт! – Варвара глубже натянула шляпу и, потирая пальцы, призывно зашептала: – Кис, кис, кис.

Воняло так, что щипало глаза. Вместе с чёрным котом скоро сбегутся все кошки со всей округи.

– Лежать нам в одной палате, без всяких там Маш, – заворчала Хвостикова и уже решила звонить в скорую, когда на пороге возник тот самый молодой человек.

Его скулы стали острее, а глаза совсем запали. Он непрерывно двигал носом и плавно перетекал из одного положения в другое, как настоящий кот. Потёрся спиной о дверь и, продолжая изгибаться, вошёл в прихожую. Коснулся тумбочки ногой. Зацепил волосами свисающий абажур, распрямился и почесался об него затылком.

Анастасия растерялась, а Варвара протиснулась мимо него в коридор и тихонько прикрыла дверь.

– Попался, кис‑кис.

Чёрный кот её даже не заметил. Весь извиваясь, прошёл на кухню и потёрся боком о стену. Встал на колени, обхватил табуретку руками и припал к горшку с кошачьей мятой.

– Что теперь? – отступив подальше от него, спросила Хвостикова.

– Выключай плиту, варево надо остудить, оно ещё понадобится.

Варвара схватила парня за плечи и усадила на табурет, вручив ему горшок с бело‑фиолетовыми цветами. Он впал в помутнение. Лизал и кусал растение, при этом беспрерывно мурча и тряся головой.

Анастасия ошарашенно смотрела на него, не веря глазам. Он в самом деле вёл себя как кот. Она даже наклонилась, чтобы убедиться.

– Что ты делаешь? – всплеснула руками её гостья. – Залей мяту холодной водой, мы же не пытать его собираемся.

Хвостикова выполнила команду, продолжая пялиться на парня. Обхватила кастрюлю полотенцем и перенесла в раковину под кран, но воду так и не включила.

– Брось, я сама доделаю. Давай, пока он не рыпается. Обойди его девять раз по часовой стрелке. Быстрее, скоро дурман рассеется.

– Почему девять…

– У котов девять жизней! Быстрее!

Анастасия вытерла испарину со лба. Разве во снах так бывает? Ей стало не по себе. Парень с закатившимися глазами продолжал неистово лизать кошачью мяту. В настоящей жизни такое просто невозможно. Люди себя так не ведут! По крайней мере, здоровые. Разум пытался найти логичное объяснение, но интуиция подсказывала что уже слишком поздно. Она всё поняла, просто отказывалась поверить, но вокруг чёрного кота всё равно пошла, считая круги вслух.

От кастрюли валил пар. Смердело валерьянкой. Варвара сунула туда палец.

– Пойдёт! – она подхватила кастрюлю, закрутила полотенцем, и как только Анастасия произнесла «девять», поставила парню на колени. – Держи настой! – приказала она и взяла его за шею сзади. – Забудь сюда дорогу! – потребовала она и макнула его лицом в воду с корнями.

Тот фыркнул и зашипел. Хвостикова отпрянула и ударилась об стол. Ногу саднило, но она сразу забыла про боль, когда вместо нормальных зрачков из‑под век парня вылезли вытянутые кошачьи. Варвара продолжала макать чёрного кота, держа за загривок и приговаривала:

– Забудь её навсегда и не вспоминай! Девять кругов держат тебя. Пойдёшь за ней, отдашь сил вдевятеро больше, чем получишь. Увидишь фантом её, хвост подожми и беги. Вспомнишь о ней, околеешь от страха!

Чёрный кот отряхнул мокрое лицо. Он больше не походил на скуластого красавца с горбинкой на носу. Физиономия округлилась, губы сжались в тонкие линии, вокруг них к носу пролегли глубокие морщины. Нос сплющился. Лоб вытянулся, став высоким и пологим. Волосы поредели и соединились с бакенбардами и курчавой бородкой.

– Брысь! – крикнула Варвара и шлёпнула его по спине.

Парень недовольно пискнул и с разочарованным воплем метнулся в коридор. Ударился в дверь, по‑кошачьи отряхнулся, выскочил на лестницу и бросился наутёк. Из подъезда ещё некоторое время раздавался его обиженный ор.

– Почему он стал таким? – пробормотала Анастасия, потирая ушибленную ногу. – Похожим на моего… Это логос приказал? Зачем?

Она больше ничего не понимала. Таких снов не бывает, это точно. Вспомнив старинное средство, она с силой ущипнула себя за руку и взвизгнула от неожиданности.

– Хочешь я? – прищурилась Варвара.

Хвостикова отскочила от неё как от чумной.

– Ну вот, всегда одно и тоже. Сначала насмехаются, а потом боятся.

Плоская шляпа разочарованно мотнулась.

– Это не сон! – задрожала Анастасия.

Сразу вернулся насморк, и заболело горло. Захотелось прилечь. Она покачнулась.

– Хорош дуру валять, – скривилась Варвара. – Или ты принимаешь мою помощь, или я ухожу и делай что хочешь, – не дождавшись ответа, она пожала плечами и пошла в коридор.

– Стой! – Хвостикова бросилась следом. – Я, я, я… готова.

– Тогда тащи зеркало!

Дважды повторять не пришлось, Анастасия заскочила в ванную и сорвала зеркало со стены.

– Вот! – она вылетела с ним обратно в прихожую.

Варвара закрыла входную дверь.

– Принять, что мир не такой, как ты, всегда думала – тяжело, – немного сжалилась она. – Ставь сюда, перпендикулярно этому, чтобы отражения объединились. Тогда получится истинное, а не перевёрнутое. Теперь вставай перед ним.

Хвостикова прошла в центр своей прихожей и замерла. За серебристой гладью творилось что‑то невообразимое. Вокруг размытого силуэта плясали похожие на неё, но перекорёженные и страшные тени. Зато трещины рассосались и исчезли.

– Если я проснусь, он больше не сможет натравливать на меня всяких котов?

– Не знаю, – проворчала из‑за спины Варвара. – Говорят у тебя особый случай. Чтобы ты ни делала – линия судьбы всегда будет указывать на истинную любовь…

– Это парень в которого превратился кот?