Живи
– Тут несчетное количество народу. Полчища зараженных. Черт побери, просто полчища! – произнесла я вслух и замерла от своего голоса.
Раздался звонок. На экране высветилось имя Татьяна. Коллега по работе.
– Привет, что за фигня происходит? Ты видела новости? Это что вообще такое? – говорила она.
– Видела. Не знаю, – монотонно ответила я.
– Надеюсь, все уладят. Что собираешься делать? – Татьяна была явно встревожена. На фоне я слышала, что у нее включен телевизор. Шли какие‑то новости.
– Поеду домой к сестре, – я и правда думала об этом.
– Ого, далеко! Как думаешь, это скоро закончится? – пытала меня Татьяна, хотя я мысленно была уже не с ней.
– Да черт знает. Надеюсь.
На том конце повисла пауза. Видимо, Татьяне не зашли мои скудные безэмоциональные ответы.
– Ну, давай. Удачи тебе, – произнесла она.
– И тебе, – невесело ответила я, нажав отбой.
На всякий случай надо собрать вещи. Где моя сумка? Кот жалобно мяукнул, и я только сейчас вспомнила про него. Схватив его, прижала к себе.
– Не бойся, ты тоже едешь. Конечно, не переживай. Погоняешь кошечек деревенских, – усмехнулась я, прижавшись щекой к пушистому бочку.
Собрав все необходимое, я оглядела комнату.
«Может, подождать? А вдруг все наладится. Может, я спешу, и все это какая‑то ошибка. Все неправда. Сейчас я отправлюсь на вокзал, спокойно куплю билет и уеду. А вдруг меня заразят на вокзале. Сестра говорила, что у них все тихо, а тут уже были случаи».
Сестра.
Я быстро отыскала ее номер в списке недавно набранных. Кот начал нервничать и быстро побежал на кухню.
– Алло, Юлька, что мне делать? Я в принципе уже собралась ехать, но тут подумала, а вдруг там будут зараженные на вокзале. Или вдруг все наладится?
– Не знаю. Мне кажется, тебе лучше поехать. А вдруг не наладится и дальше будет хуже? Как ты доберешься?
– Как‑то не верится во все это. Хотя по телеку даже предупредили. Думаю, если бы все было не так страшно, не стали бы панику наводить такими новостями.
– Мне тоже так кажется. Лучше не тянуть время и приехать ко мне. Ты давно собиралась в гости, вот отличный шанс.
– Надо подумать. Будь на связи.
Попрощавшись с сестрой, я набрала номер такси. Сказали, машина будет минимум через час. Сложности на дорогах. На вопрос, что за сложности, девушка замешкалась и неуверенно проговорила:
– Понимаете, люди боятся. Очень много аварий. Вот пару минут назад сообщили, что пассажир кинулся на водителя. Много людей пострадало. Я бы не советовала вообще куда‑то ехать.
– Спасибо.
Нажав отбой, я сидела и тупо смотрела в экран. Стало реально страшно. Но надо думать трезво, не поддаваться панике. Я встала, прошлась по комнате, поставила чемодан к стене. Кот уже успокоился и сидел в прихожей, смотрел на меня.
– Ну что, дружок, мы остаемся, – натянула я улыбку и потрепала его за ушко. Тот недолго думая указал мне на пустую тарелку. Обжорка.
Включив телевизор, я пила чай и смотрела новости. По всем каналам показывали обрывки видео, снятых на телефоны очевидцами, и предупреждали о возможной опасности на улицах. Несколько известных мне Питерских торговых центров закрыли для посетителей. Экран пестрил новостями, и по всем каналам говорили о пострадавших и даже смертельно раненных. Репортажи с мест событий становились все страшнее и страшнее. Военные машины все чаще мелькали за спинами корреспондентов и суетящихся людей. Все твердили только одно – не покидать свои дома, запастись продуктами, исключить какие‑либо поездки, даже самые необходимые, предупредить об этом всех своих родных и близких.
И тут я услышала гул. Знакомый гул. Подойдя к окну, я отодвинула занавеску и завороженно смотрела на тысячи военных вертолетов. Словно огромная стая гигантских стрекоз, они разрезали воздух своими лопастями, направляясь в сторону центра города. Эта картина завораживала и пугала одновременно. Я стояла у окна, не отводя взгляда.
11 февраля, 18:44. 78 отдел полиции Управления МВД Центрального района
– Что там произошло на Фонтанной, ничего не понял. Ребята какую‑то ересь несли, – спросил начальник участка Владимир, заходя в дежурную часть.
– Да там чудного в обезьянник привезли. Очередной психопат, – ответил дежурный.
– Что натворил?
– Кидался на людей, пытался сбить с ног. Кусать… – недоуменно посмотрел на начальника сержант.
– Что за хренотень там происходит? Опять эти очкарики ученые разработали какую‑то дрянь. Саня, пошли, покажешь мне этого психа! – рявкнул рядовому Владимир.
Они направились к задержанному. Мужчина лежал на полу и не шевелился.
– Гражданин, – рявкнул Владимир.
Ответа не последовало. Полицейские переглянулись, и начальник кивнул на камеру, чтобы рядовой отпер ее. Рядовой поспешно выполнил приказ. Владимир зашел в камеру и, присев на корточки рядом с лежащим человеком, рукой пошевелил его. Послышалось мычание.
Владимир озадаченно поглядел на Сашу.
– В каком состоянии его привезли? Документы при нем были? – спросил он.
– Нет, он просто бегал по улице, – рядовой замялся, – и кидался на людей. На нем только куртка и домашняя одежда. Похоже, он что‑то принял до того, как вышел на улицу.
Владимир смерил рядового тяжелым взглядом и повернулся к лежащему человеку. И тут же вскочил на ноги. На него смотрел не человек, а ужасное существо с перекошенным лицом и мутными, как у рыбы, глазами. Издав дикий рев, уже не человек кинулся на Владимира, который попятился задом, толкая рядового Александра.
Саша испуганно выскочил из камеры. Владимир резко повернулся и хотел выбежать за ним, но зараженный вновь бросился на него и вцепился зубами в шею, вырвав здоровенный кусок кожи и плоти. Кровь хлынула из артерии Владимира, который инстинктивно схватился за шею и издал дикий, раздирающий душу булькающий крик.
Рядовой в шоковом состоянии быстро кинулся к старшему сержанту, достав из кобуры, пристегнутой к его ремню, табельный пистолет, и направил его на инфицированного.
– Стоять! Стоять, я сказал! Я буду стрелять! – выкрикнул он насколько можно громче.
