Живи

Дверь машины медленно открылась, и наружу вышел чумазый мужик. Его куртка была вся в крови, а на губах сияла фальшивая добродушная улыбка. Я немного отошла назад. Второй приоткрыл дверь и харкнул на снег.

– Привет, – протянул первый, все еще пытаясь играть роль безобидного добряка.

Я не ответила, краем глаза наблюдая за вторым, который вышел из машины и медленно захлопнул дверь, подбочениваясь. Предательский холодок пробежал по моей спине, заставив меня отступить назад.

– Машина твоя? – кивнул в сторону оставленной мной машины «верблюд» – так я мысленно прозвала его за постоянное недержание слюны во рту.

Я обернулась на указанную им машину и увидела, что Катя спряталась. Молодец.

– Моя, – тихо ответила я, поворачиваясь к верблюду.

– Ты тут одна? – продолжил спрашивать он.

– Одна, – пожала плечами я.

– Почему остановилась? Куда идешь? – он опять сплюнул.

– Бензин закончился. Парень из того поселка, – я указала на свет вдалеке – не знаю, что вообще там было. Может, там и не живет уже никто, просто освещение еще работает, – сказал, что принесет немного топлива. Я решила не ждать и пойти за ним, – солгала я, наблюдая за ними.

Они переглянулись. Это не осталось незамеченным. Я поняла, что полицейская машина явно досталась им неспроста. Что меня больше всего пугало, так это то, что, возможно, они убили полицейского. Очень не хотелось об этом думать.

– Что в рюкзаке? – спросил верблюд, сплевывая, и тут же продолжил: – Дерьмовая жизнь наступает, понимаешь? Нет больше законов и порядков тоже нет. В городе хаос. Военные не справляются с ситуацией, – он медленно продвинулся вперед. Я отступила назад, посмотрев на второго. Мужик мерзко усмехнулся. – Так, что в рюкзаке? Есть хочется, а мы так уносили ноги из города, что все позабыли.

– У меня нет еды.

– А что есть?

– Только одежда и чай в термосе… в машине, – я сглотнула.

Поймет ли меня Катя? Догадается? Поможет? А может, она уже дала деру? Если так, то мне точно крышка.

– А оружие есть? – спросил второй, переминаясь с ноги на ногу, держа руки в карманах.

– Нет, – я посмотрела на второго. – Из нас троих на ментовской тачке не я приехала.

– Смышленая, – засмеялся верблюд, по традиции сплевывая в сторону. Он смерил меня ледяным взглядом. – Иди‑ка проверь машину, – он кивнул своему напарнику. – Нужно же делиться с ближними? Правильно? – мерзко ухмыляясь, он приближался ко мне медленными шагами.

Его приятель прошел мимо меня, а верблюд тем временем все ближе подходил ко мне. Через пару минут раздался душераздирающий вопль. Верблюд уставился на машину за моей спиной. Я выхватила нож из кармана рюкзака и, подскочив к мужику, замахнулась, метясь в шею. Но он опередил меня, наотмашь врезав мне по лицу. В глазах потемнело, я упала на асфальт, в какой‑то миг потеряв ориентацию в пространстве. Он навалился сверху, схватив мою руку, начал бить ею об асфальт. Это вынудило меня разжать пальцы, и нож выпал. Я забила ногами, вертясь под ним, и пыталась оттолкнуть его второй рукой.

– Вот сука! Я покажу тебе, как драться! Сучка! Хотела ножом меня пырнуть. Степа! Что там с тобой? – держа меня за шею, он с прищуром всматривался в сторону машины. А я хватала воздух ртом, как рыба, и пыталась убрать его руки.

Пытаясь понять, что произошло с его напарником, он все сильнее сжимал мое горло. Начало темнеть в глазах. Я колотила ногами по мокрому асфальту, свободной рукой судорожно шарила правее от себя. Где‑то там лежал мой нож.

– Степа! – крикнул он, вглядываясь в темноту и ожидая отклика в ответ.

Я задыхалась, пытаясь разжать его пальцы. Но где‑то тут, совсем близко, находилось мое спасение.

– Вот тварь, ты не одна! – зарычал он, заметив что‑то, промелькнувшее за машиной. Злость охватила его, и он вновь повернулся ко мне, намереваясь для начала покончить со мной, а потом уже разбираться, где там Степа. – Ну, сука, сейчас я вам устрою! – прорычал он, приподнимая меня за шею. И тут моя рука коснулась холодного металла.

Я схватила нож и по рукоятку вонзила его в шею подонка. Как так получилось, я и сама не поняла, но от страха моя рука словно налилась свинцом и летела по инерции ровно в цель. Он отпустил меня и схватился за свое горло. Вытаращив глаза, уставился на меня, хватая ртом воздух. Кровь брызнула на меня, и я заскребла пятками по дороге, отталкиваясь и пятясь от него. Потом перевернулась и поползла дальше, чувствуя, как он беспомощно хватает меня за ногу. Тут я увидела Катю. Она подбежала к нему и вдарила ему с ноги, от чего тот повалился на спину, продолжая хрипеть и булькать. Я с ужасом смотрела, как он мучается и даже силится что‑то сказать. Это длилось несколько секунд, но мне это показалось невероятно долго и мучительно. Катя также смотрела за умирающим в муках человеком. И только когда он затих, она помогла мне подняться.

– Меня сейчас вырвет! – еле сдерживая порыв тошноты, согнувшись в три погибели и стараясь не смотреть в сторону лежащего уже трупа, я отошла подальше к обочине.

Но мне было жутко интересно, что же стало со вторым. И несмотря на свое состояние, я медленно пошла к машине, на которой мы недавно приехали, и, заглянув за капот, увидела второго негодяя с ножом в груди. Глянув на труп, я не сдержалась, и меня все‑таки вывернуло наизнанку. Руки затряслись, меня охватила лихорадка и рвало так, что мне показалось, я выплюну собственные кишки.

Катя стояла рядом и держала меня за плечо. Вся моя куртка была залита кровью. Я начала яростно оттирать лицо и вещи снегом. Катя подошла к машине, вытащила из‑под нее свою сумку, затем сунула топорик ко мне в рюкзак.

– Ты уверена, что тебе не нужна помощь? – она присела рядом со мной на корточки.

– Забудь все, что я сказала, – выдавила я, загребая снег и оттирая лицо.

– Ты умеешь сливать бензин? – ее голос звучал спокойно, как будто ничего и не произошло.

– Нет, – я стряхнула снег с рук, сидя на корточках.

– Я тоже.

– Ты и водить‑то не умеешь, – выдохнула я, усаживаясь на асфальт. – Лохушка.

– Сама ты лохушка! – Катя поднялась и направилась к полицейской машине.

Я проследила за ней и еще раз бросила взгляд на труп у машины. Потом поднялась, отряхивая одежду от кроваво‑грязного снега, и поплелась за Катей.

– Кто они такие? – Катя остановилась около трупа мужика, который набросился на меня.

– Надеюсь, это был риторический вопрос. – Меня все еще тошнило, и вкус рвоты во рту еще больше усиливал очередной позыв.

Я не стала смотреть, как она достает нож из его шеи. Усевшись в машину, заглянула в зеркало и оценила набухающий синяк на скуле. Катя вытерла нож о его штанину и, подойдя к полицейской машине, открыла заднюю дверь, закинув туда рюкзак. Потом села на пассажирское кресло спереди.

– Мудила ударил меня. Хорошо хоть зубы не выбил, – сказала я, все еще оценивая набухающий синяк.

– Да, к стоматологам сейчас лучше не ходить, – усмехнулась Катя.