Зовущие к огню

Ясно.

– Вот, посмотри.

Я достал телефон – он был без СИМки, включил запись и передал его Висе.

Виса смотрел молча. Только желваки ходили, да побелели суставы – так сильно он сжимал кулаки.

– Когда это пришло?

– Получается, уже вчера. Узнал?

– Нет.

– Оздоев, младший.

Виса осторожно протянул мне телефон.

– Ну?

– Откуда он?

– От папы с мамой! Только не делай вид, а! Со старшим давно общался?

Виса прикидывал так и этак. Но видимо, решил не врать. Не до вранья сейчас.

– Четыре месяца.

– Все нормально было?

Виса пожал плечами.

– Как всегда.

– Он где был?

– Там же где и прошлый раз. В Дохе.

Тварь…

– Значит, так, Виса. Чтобы ты понимал – сейчас идет операция Трал. По всем крупным городам. По чехам. Все понял?

– За что?!

– За то! Вы выродили этого скота! А теперь он угрожает Москву взорвать! Атомной бомбой! За своего уе… а отвечать будете! По вашим же горским законам.

Виса машинально потянул руку в карман – но одумался. Он попал на свою мину. Согласно чеченским адатам, за проступки одного урода отвечает вся семья, весь род. Если какой‑нибудь подонок изнасилует девушку здесь, в Грозном – тут никто не будет говорить – сама виновата. Зарежут насильника, потом пойдут резать родственников. Здесь шуток не понимают.

И я шуток не понимаю. И Виса это знает. Потому и сдержался. Он знает, что он сам установил те правила, по которым я сейчас играю. За одного в ответе все…

– Нехорошо делаете, Виктор Александрович. Мы же на вашей стороне. За что вы нас так?

– За дело. Если бы этот подонок аварцем был – я бы сейчас Магомадова грузил. Но он не аварец. А чеченец. Значит, так, Виса. Времени мало. Все ваши дети – будут сидеть, пока мы не разберемся с этим делом. Если Оздоев взорвет бомбу в Москве – вместе с нами сгорят и ваши дети. Так честно. Если не хочешь, чтобы это было – ищи, Виса. Хорошо ищи. Мне надо встретиться с Оздоевым. Старшим. Это первое… Второе. Оздоев из какого тейпа?

– Беной, – глухо сказал Виса

– Очень хорошо. Пусть старейшины запишут обращение. Мол, если ты это сделаешь, ты не чеченец и все такое. И перегонят мне. Точнее, передашь мне ты. Отныне никаких переговоров по телефону, никакой электронной почты, ничего. Американцы следят. Я буду рядом, в Ростове. Два дня тебе. И да, Иса. Прозвони конкретно своих, если попали под Трал, дай мне знать. Если поможешь мне найти Оздоева‑старшего – я за них заступлюсь. Их – отпустим, отдадим тебе. Но только твоих. И только если найдешь. Ищи Виса. Хорошо ищи. Надо мне с ним поговорить…

Виса понимает, что я прав. А если даже и не прав – ничего это не меняет. Потому что мы им сейчас нужны больше чем они нам. Хотя… так или иначе, все за одну ногу висим… рядом.

– Если я Оздоева найду… Что ему сказать? – давит из себя Виса

– Оздоева? Если младшего, то ничего, стреляй сразу. Тебе зачтется, Героя сразу получишь, ну и все остальное. А если старшего найдешь… скажи ему, пожалуй, вот что. Пусть он сам своего выродка найдет и кончит. И мне в подарок голову пошлет. А если нет, то скажи, я Аллахом клянусь. Если где‑то в России взорвется, я весь его тейп уничтожу, человека за человеком. Всех, от мала до велика. И ты знаешь, Виса, это не треп. Так что скажи ему – пусть лучше сам. Или Аюб – или все его родственники. Так ему и передай…

 

25 сентября 202… г. Ростовская область, Ростов‑на‑Дону

 

Чтобы переждать момент, пока Виса не даст результат – а я почему то был уверен, что, по крайней мере, Адама он найдет – я перелетел в Ростов. Здесь я буду два дня, пока готовятся остальные. Потом – либо Стамбул, либо Дубаи.

Из Москвы сообщения шли скупо, видимо, ради безопасности решили не просто засекретить всё и вся – а помалкивать в тряпочку. И это правильно. Я не уверен, что американцы не раскололи нашу связь. Помнится, еще при моей службе было предположение, что в наших системах есть техническая уязвимость. И эта история со сливом информации об агентах, один из которых помогает ЦРУ на протяжении целого поколения – еще больше убеждает меня (и не одного меня) что уязвимость именно техническая. Иначе бы они молчали.

Шефом местного УФСБ был Дима Черных. Я его знал с 90‑ых, еще с первой Чечни. И он был в числе тех региональных оперов, которых наскоро собрали с бору по сосенке и бросили в зимний Грозный. Ни знания языка, ни карт нормальных, ни оперативной обстановки – ФСБ там не работала толком года три. Нам даже задачу толком не поставили. Как и военным. Знаете, кстати, какой инструктаж дали Майкопской бригаде перед тем, как отправить на смерть? Лавочки не ломать!

Понятно, что Дима меня встретил хорошо, поехали на Левбердон. Левбердон – это Левый берег Дона. Там можно и по‑богатому посидеть, и по‑бедному, но мы просто взяли мяса, зелени, помидоров и пива. Установили мангал, пиво в сетку и в воду; теплоходы, буксиры плывут, чайки…

Димыч ничего не спрашивал. Только одно, мимоходом:

– Совсем всё хреново?

Я кивнул,

– Б…, только зажили как люди. И – на тебе!

Я его понимал…