10 писем Айлин. Сибирское сафари

Это действительно была широкая русская Масленица. Основу праздничной процессии составили участники, народных хоровых кружков. Казачий хор тоже отлично вписался в канву праздника. Они, кстати, задавали лихой настрой всему мероприятию. Появившись внезапно, они по русскому обычаю выпили по чарочке, а потом, выстроившись кругом, запели казачью песню. Иногда один или двое казаков входили в круг, подзадоривая окружающих лихой пляской. Народ всё подходил и подходил, наполняя площадь и мешая движению автомобилей. В какой‑то момент руководительница хора, а по случаю и распорядительница праздника дала команду колонне двигаться. Певчие выступили первыми. Они шли по тротуару, по направлению вниз от кофейни. За ними потянулись остальные участники праздника.

– Красавица, пойдём с нами, – позвал Сью один из участников казачьего хора.

Сью, молчала, не понимая ровно ничего из разговоров вокруг. Голова её шла кругом от всего увиденного. Сначала её напугали казаки, бежавшие за ней по снегу, а теперь шум и суета праздника ввели её в полное расстройство. Но к казакам она уже относилась с явным расположением.

– Ох, Борис, доведут тебя блондинки, – вступила в разговор одна из женщин.

– Не мешай, Катерина мне ухаживать за дамами – сегодня праздник, сегодня можно, – отвечал казак, и, повернувшись к Сью, продолжил, – «давай, милая по чарочке».

Он разлил водку в крохотные стопочки, взял два блина у девушки с подносом и начал опять:

– Давай, за знакомство. Я Борис, а тебя как звать?

– Сью, – неожиданно для себя самой ответила Сью, поняв, что с ней желают познакомиться и, взяв водку и блин, чокнулась с казаком.

– Вот и отлично, – воскликнул он, выпив водку, и отёр усы ладонью, – а теперь пойдём с нами, – и, протянув руку, увлёк её с собой, вместе в праздничное шествие, которое почему‑то называют «масленичный поезд».

Попасть в Академгородок на Масленицу – большая удача. В тихом городке массовые гуляния – зрелище нечастое, тем более в холодное время года. И в будни и выходные дворы и улицы засыпаны снегом. Снег, снег белыми шапками лежащий повсюду на крышах домов, на кронах деревьев глушит обычный шум улиц. Здесь нет спешащей по делам толпы. Зачастую улицы напоминают своеобразное дефиле, где все прохожие сразу и зрители, и актёры. Кто‑то вышел просто подышать, кто‑то покрасоваться в новой шубке, кто‑то встретиться с друзьями. И среди этой патриархальной тишины – вдруг широкая Масленица.

Масленица – весёлый праздник, отмечаемый с древних времён. Заканчивается зима и с ней хочется похоронить всё плохое, всё ненужное. Блины – на Руси поминальное блюдо. Поминая сжигаемую на костре Масленицу, мы обращаемся к духам мудрых предков за помощью. Чтобы помогли с урожаем, чтобы лето было не засушливым и холодным, а щедрым. Потому в Масленицу все хотят выплеснуть наружу самые светлые чувства. Кто‑то запевает старинную, петую ещё прабабушками песню, кто‑то пускается в пляс.

Как‑то раз в Мельбурне, в 2006 году Сью побывала на праздновании Масленицы, но то был конец австралийского лета, и всё представлялось красивым шоу, не более. Масленица в Сибири, кроме театральности несёт в себе дополнительный смысл – через сохранённые веками обычаи, мы обращаемся к культуре наших предков, к вековой истории, к нашим корням. Так праздновали Масленицу наши далёкие прабабушки и прадедушки, подарившие нам и эту жизнь и этот мир.

За свою жизнь Сью так и не привыкла к изменчивости этого мира. Ещё несколько дней назад она гуляла по Нью‑Йорку, где ранняя весна уже вступила в свои права, и снег остался лишь узкими полосками на газонах центрального парка. Позавчера в Мельбурне чуть не сжарилась под палящим солнцем. А сегодня вот оказалась среди сибирской зимы. Хоть формально весна уже пришла, и холод уже не жёг лицо и руки, но всё‑таки повсюду, не собираясь таять, лежал снег, и дворники с ног сбились, расчищая по утрам дороги и скидывая снег с крыш.

Теперь уже Сью не боялась «казаков», а верней, артистов казачьего ансамбля, которые шли бок о бок с ней распевая «Гой вы кони, кони вороные». Она вовсе не чувствовала себя Миклухо‑Маклаем среди аборигенов. Скорее наоборот она была совсем как казачка – светлая прядь выбилась из‑под кружевной шали, лицо раскраснелось, глаза блестят. Если бы она знала язык, то подпевала бы хору, но всё и так было хорошо, просто чудесно.

Праздничное шествие повернуло с Морского проспекта на улицу Ильича. К колонне со всех сторон присоединялись люди, всем хотелось пройти вместе плечом к плечу во всю ширину улицы. Площадь перед домом культуры, а вскоре, и вся улица заполнилась народом. На главную трибуну праздника вышли ведущие и распорядители, приветствуя жителей городка и гостей. Праздник начался. Артист наряженный «Масленицей» исполнил театрализованное шоу на тему русского фольклора, а певцы фольклорных вокальных коллективов спели несколько песен. Дальше народное гулянье распространялось уже свободно растекаясь, во всю ширину улицы.

Артисты казачьего хора, по сценарию праздника должны были вести подвижные народные ярмарочные игры, участвовать во взятии «Снежного городка», выступая против курсантов офицерского училища, и просто задавать праздничное настроение окружающим. Перед тем как разойтись на площади по своим заданиям, казаки собрались кружком, взяв Сью в свою компанию, и налив ещё по стопке водки, выпили, закусив прихваченными в кофейне блинами.

Сью ещё раз вспомнила знаменитый фильм Михалкова «Сибирский цирюльник», понимая, что сама потихоньку как будто попадает в сцену Масленицы из этого фильма. Ей захотелось танцевать, прыгать веселиться, и она присоединилась к одному из больших хороводов, кружащих по площади. А казаки между тем развлекали народ, кто как может. Игры были самые незатейливые. В одной из них «ведущий» надевал большую меховую шапку, и, взяв верёвку, с привязанным к ней огромным валенком, крутил вокруг себя этот валенок в радиусе метров четырёх, мешая остальным приблизиться к себе. Тот же игрок, которому это удавалось, подбежав, стягивал с ведущего шапку, сам становясь ведущим.

В другой игре двое казаков крутили огромную шестиметровую скакалку, а молодые девушки прыгали через неё, стараясь не задеть, та же которая не успевала перепрыгнуть – выходила из игры. Был, разумеется, и гладкий, очищенный от коры высокий столб, на вершине которого укрепляли ведёрко с призом, который доставался тому, кто сможет забраться на столб. Весёлый скоморох распределял очередь кому забраться, а желающих было много, и не только парней, а даже и несколько девушек, впрочем, на столбе удача улыбалась редко кому – примерно одному из десяти‑пятнадцати соревнующихся.

То ли от выпитой с казаками водки, то ли от избытка впечатлений, а, может, сказывалась усталость от перелётов в последние дни, временами Сью чувствовала лёгкое головокружение, но атмосфера набирающего обороты праздничного дня так увлекала её, что она и думать не могла об отдыхе. Она ходила от одной группы гуляющих к другой. Её звали в хороводы, и она кружилась в танце. Она смотрела необычные товары у ярмарочных торговцев.

Странно, но здесь на ярмарочном гулянии Сью не чувствовала неудобства от незнания русского языка. А покупая нитку бус у одного из лоточных продавцов сувениров, просто дала пятисотрублёвую купюру и получила сдачу, справедливо надеясь на честность продавца. Но всё же, бдительность терять не следовало, в чём ей вскоре пришлось убедиться.

Знакомый уже ей казак Борис, увидав Сью в толпе гуляющих, потянул её к себе:

– Пойдём, красавица, – поможешь канат перетянуть. И опять она поняла, что будет, что‑то интересное, хотя и не понимала слов.

И действительно, забава была весёлая – за длиннющий канат с обеих сторон ухватились человек по тридцать мужчин и женщин, детей и взрослых пытаясь перетянуть команду соперников на свою сторону.