Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной
– Да не прикол это! Не прикол! Знаете, какие умы об эту задачку расшибались? Договорились уже до того, что тело может находиться одновременно в двух местах, – и всё равно не опровергли! Лев Толстой в «Войне и мире»…
– В «Войне и мире»?
– В «Войне и мире»!.. Целую страничку потратил на этот, как он облыжно выразился, «софизм»! Тоже не сладил – пригрозил, правда, что в будущем учёные разберутся. Бесконечно малые величины освоят – и тут же разберутся! Каких ему ещё бесконечно малых величин? Что может быть меньше воображаемой точки? Из всех возражений одно только возражение Диогена чего‑то стоит! Помните? «Движенья нет, сказал мудрец брадатый. Другой смолчал и стал пред ним ходить…»
– Н‑ну… правильно, в общем…
– Правильно‑то – правильно… – Клиент малость подостыл. Кофе – тоже. – А что этим Диоген доказал? Только то, что логика и здравый смысл противоречат друг другу! Что мышление противоречит практике! Так это было и без него ясно…
* * *
Вернувшийся с прогулки старый колдун Ефрем Нехорошев нарочито медленно раздевался в прихожей и, посмеиваясь, слушал доносящиеся из комнаты вопли гостя и увещевания Глеба.
Разделся. Вошёл, потирая сухие морщинистые руки.
– Чего шумишь? – окинув пронзительным оком посетителя, проворчал он. – Апории Зенона ему, вишь, не нравятся! Может, тебе ещё пифагоровы штаны под клёш перекроить?
Присмиревший при виде хозяина клиент встал, поздоровался и даже догадался представиться. Георгий Никандрович.
– Так тебе чего надо‑то? – добродушно осведомился Ефрем. – Забыть или понять?
– Понять… – окончательно оробев, выдохнул тот. – Если можно…
– Вот вроде ты, Никандрыч, мужик начитанный, – с упрёком молвил старый чародей. – А в Писание заглядываешь редко… Так или нет?
– Позвольте! – не понял гость. – Где Писание и где Зенон?
– Рядышком, Никандрыч, рядышком… Когда Ева с Адамом плод с древа познания съели, Бог как поступил?
– Из рая их изгнал.
– Так. А ещё?
– Проклял обоих.
– Хрен там обоих! – с обычной своей грубоватой бесцеремонностью возразил колдун. – Еву – да, покарал. Рожай, дескать, в муках. А за Адама Он землю проклял. Землю! Так и сказал: «Проклята земля за тебя». Думаешь, Он её просто неплодородной сделал? Не‑ет, Никандрыч, нет! Тут всё тоньше… Ежели ты слопал плод с древа познания, проклинай тебя, не проклинай, а разумом ты уподобился Богу и никак уже этого не поправишь… И что тогда остаётся? Землю проклясть! То есть мир исказить, уразумел?.. Разум‑то наш под райскую жизнь заточен, а живём хрен знает где да ещё удивляемся, почему это в квадрате диагональ на сторону без остатка не делится!
Колдун выдержал паузу, поглядел на одинаково ошарашенные физии обоих слушателей и, кажется, остался удовлетворён увиденным.
– Во‑от… – сказал он. – А когда помрёшь и, даст Бог, попадёшь в Царство Небесное, сам убедишься: нипочём твой Ахиллес в нормальных условиях черепаху не догонит. Да ему там и на ум не вспрянет за черепахами гоняться…
– А если не даст? – внезапно спросил Георгий Никандрыч.
– Кто?
– Бог.
– А‑а, вон ты о чём… – сообразил Ефрем. – Если не даст, то плохо. В преисподней, говорят, даже дважды два трём с чем‑то равняется…
Разгладившееся было чело вновь страдальчески наморщилось. Колдун и ученик ждали, пока окоченевший в раздумье Никандрыч подаст признаки жизни. Наконец мыслительная судорога отпустила клиента. Отмяк.
– Я бы всё же просил вас отворожить от меня… – несколько деревянным голосом начал он.
– Эва! – всхохотнул кудесник. – Апорию отворожить? Она ж не живая!
– Ну, меня от неё! А то, знаете, пока помрёшь…
– Тоже непросто, – сокрушённо признался Ефрем. – Апория – не баба, сам, чай, понимаешь… – Метнул на клиента пытливый взгляд из‑под косматой брови. – Никандрыч, а ты женат?
– Да. Но она, знаете, равнодушна ко всем этим проблемам…
– Не ревнует?
– К кому? К апориям?
– Так это поди пойми, кого ты там на стороне завёл: апорию или ещё кого…
– Нет. Привыкла.
Старый колдун Ефрем Нехорошев насупился, глубокомысленно выпятил губы.
– Ладно, – обнадёжил он. – Попробуем.
* * *
Осень вступала в свои права. Глеб стоял у тусклого окна и с помощью духовного зрения наблюдал, как на крыше дома напротив сбиваются в небольшую стаю мелкие перелётные барабашки…
– Ефрем, – позвал он, обернувшись. – Ты в самом деле решил Никандрыча обратно к жене приворожить?
– Слышь, – лениво отозвался учитель. – Запомни: если мужик на чём свихнулся, его уже ни отворожить, ни приворожить. Отвлечь – ещё куда ни шло…
– И как же ты его хочешь отвлечь?
– Уже, считай, отвлёк. Я на него пятнашку напустил.
– Что‑что напустил?
– А это, Глебушка, такая энергетическая сущность, маленькая, губастенькая… Я в неё тюбик помады зарядил. Так что придёт наш Никандрыч домой весь в поцелуях. Недели полторы ему точно не до апорий будет… – Старый колдун Ефрем Нехорошев покосился на Глеба и лукаво ему подмигнул. – А там ещё что‑нибудь придумаем…
Разочарованный странник
Люди, люди! Порождение крокодилов!
Фридрих Шиллер
