Америка против Китая. Поднебесная сосредотачивается на фоне пандемии

Мощным раздражителем стало поведение Пекина во время мирового финансового кризиса 2008–2009 годов. Китайцы не стали вслед за «цивилизованным Западом» спасать в первую очередь крупные банки, которые полученную от государства помощь использовали не на поддержку реального сектора, а на финансовые махинации и вклады в офшоры. Вместо этого по приказу руководства КПК, контролирующего главные банки страны, огромные дотации пошли на счета предприятий реального сектора. Именно тогда началось строительство сети высокоскоростных железных дорог (ВСМ), автомобильных магистралей, административных зданий, жилья. Экономика Китая продолжала развиваться и не скатилась ни в стагнацию, ни в рецессию.

Американцы сделали последнюю попытку договориться «по‑хорошему» в ноябре 2009 года. В противостоянии «ястребов» и «голубей» по китайскому вопросу тогда победили «голуби» во главе с ветераном «пингпонговой дипломатии» Генри Киссинджером. По его совету президент Барак Обама прибыл в Пекин с визитом и предложил тогдашнему председателю КНР Ху Цзиньтао сформировать американо‑китайский тандем по управлению миром (G‑2). Поскольку в этой конструкции США выступали бы в роли «старшего брата», китайские руководители предложение отвергли.

Ответом Америки стала объявленная в ноябре 2011 года госсекретарем США Хиллари Клинтон стратегия «Поворот к Азии» (Pivot to Asia), основным содержанием которой являлось всестороннее сдерживание Китая. Эта стратегия предусматривала концентрацию распыленных по всему миру военных усилий США в Тихоокеанском бассейне, особенно вблизи рубежей Китая.

Ко времени смены руководства в Пекине в конце 2012 года реальность «Поворота к Азии» стала очевидна. Обновились вооружения и усилились контингенты на военных базах США в Японии, Южной Корее и на американских островах в Тихом океане, была создана новая база морской пехоты в Австралии. Ускоренно наращивалась система АзияПРО, призванная обесценить ракетно‑ядерные силы Китая. В дополнение к дислоцированным в западной части Тихого океана авианосным группам 7‑го флота США в Сингапур были переброшены т. н. «корабли прибрежной зоны», которые в любой момент способны закупорить «бутылочное горлышко» Малаккского пролива. Именно через него проходит около 90 % китайского экспорта и импорта. Рост напряженности на морских границах Китая вызвали «неожиданно» возникшие территориальные споры с Японией (острова Дяоюйдао/Сенкаку), а также Вьетнамом, Филиппинами, Индонезией и Брунеем (острова Южно‑Китайского моря). Тлевшие десятилетиями очаги разногласий вовсе не случайно стали воспламеняться именно после начала «Поворота к Азии». «Стратегическим содержанием американской политики «Поворот к Азии» является подавление и окружение Китая», – писал в статье под красноречивым заголовком «Америка в состоянии перекрыть жизненно важные морские пути Китая» на страницах пекинской газеты «Хуаньцю шибао» (ее англоязычное издание – «Глобал таймс») аналитик Института военно‑морских исследований КНР Ли Цзе.

Военно‑политическое сдерживание Китая было дополнено торгово‑экономическим. Еще в 2006 году Соединенные Штаты стали сколачивать антикитайский торговый блок «Транстихоокеанское партнерство» (ТТП), и в него согласились войти 12 государств Азиатско‑Тихоокеанского региона. КНР в ТТП, естественно, не пригласили. Блок в изначальном виде так и не состоялся – одним из первых внешнеполитических сюрпризов президента Трампа стал выход из ТТП самих США в начале 2017 года. Уже вскоре стало ясно, что новый хозяин Белого дома намерен перейти к беспрецедентно жесткому сдерживанию. Оставалось несколько месяцев до начала «торговой войны» против Китая, которая разворачивается на наших глазах.

 

Почему «торговая война» застала Пекин врасплох

 

Проявления американского недовольства «чрезмерными» успехами Китая, безусловно, фиксировались дипломатами, разведчиками, учеными Поднебесной. Соответствующие доклады направлялись в Чжуннаньхай, резиденцию высших руководителей партии и страны. Там сообщения и справки читали, изучали, обсуждали. Однако никаких видимых мер не принимали. То ли не хотели нарушать завет Дэн Сяопина «оставаться в тени, накапливать силы», то ли надеялись, что все «само собой рассосется». Так и случилось при Бараке Обаме, поначалу провозгласившем себя «тихоокеанским президентом». Он не смог сосредоточить вооруженные силы и иные ресурсы США в Восточной Азии, по инерции вмешивался в дела Европы и Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки. «Поворот к Азии», по большому счету, так и не состоялся за годы президентства Обамы (2009–2017). Транстихоокеанское партнерство официально начало действовать с 30 декабря 2018 года, но без США, далеко не в полную силу и уже без ярко выраженной антикитайской направленности. Как бы то ни было, Китай продолжал быстро наращивать экономическую мощь, завоевывать все новые торговые позиции на рынках США, Европы и других континентов.

Похоже, однако, что не все китайские руководители проявляли благодушие на фоне все более громких обвинений из Вашингтона. Ставший в 2007 году заместителем генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпин одновременно стал еще и ректором Центральной партийной школы. Вокруг него собрались «несистемные» эксперты по внутренней и внешней политике, которые видели тревожные тенденции в развитии Китая. «Системные» специалисты по США за десятилетия привилегированных отношений Китая с Америкой успели пройти стажировки в американских университетах или даже получить там ученые степени. Они наладили тесное и взаимовыгодное сотрудничество с американскими коллегами‑китаистами. Их позитивные оценки состояния отношений Пекина и Вашингтона ориентировали руководство партии и страны на продолжение следования курсом «вашингтонского консенсуса» с минимальными корректировками. В этом же русле, похоже, работали и эксперты по другим ведущим партнерам КНР, а также специалисты по собственно китайской экономике и социальным проблемам.

До сих пор неизвестны подробности работы «несистемного» центра разработки новой стратегии развития Китая, созданного Си Цзиньпином еще до восхождения на высшие посты в партии и государстве. Но трудились в центре специалисты высокого интеллекта и высшего уровня понимания реальности. Это видно по результату их совместной работы, длившейся не один год. Заказ Си Цзиньпина выполнили в срок – к концу 2012 года был подготовлен комплекс долгосрочных экономических, внутриполитических и внешнеполитических стратегий. Свой план превращения Китая в мощную, современную, демократическую и социалистическую державу к 2049 году Си Цзиньпин назвал «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации»». Сокращенно – «Китайская мечта».

Как показало дальнейшее развитие событий, подготовка плана «Китайская мечта» была весьма своевременной. Начатые в соответствии с новым планом кардинальные реформы позволили Китаю хотя бы частично подготовиться к ждавшим его испытаниям, смягчить силу ударов, которые обрушились с приходом в Белый дом президента Дональда Трампа. У Си Цзиньпина, ставшего архитектором «китайской мечты», на мобилизацию всех сил нации было всего пять лет. Но даже незаконченная мобилизация позволила устоять под ударами торговой войны. Обрушившаяся на Поднебесную в начале 2020 года эпидемия коронавируса COVID‑19 также испытала на прочность китайскую нацию и ее руководителей, уникальную систему общественного устройства «социализм с китайской спецификой».

 

 

Черный лебедь COVID‑19