Ангел для Зверя
Башка начинает от напряжения болеть.
– Ладно, – резко успокаивает Ренат и взмахом руки вынуждает замереть и Захара. – Ты как вообще?
– Выспался? Болит? – участливо спрашивает тот.
Заваливают меня вопросами, а я подкладываю подушку поудобней и смотрю на этих кретинов, но не вижу.
Все в сознании своем брожу.
Думаю, как дверь эту таинственную открыть. Интересно же.
Интересно, а кто меня так мог отделать, что я в коме три месяца провалялся.
– Живой и ладно. Башка болит. Жрать хочу, но нельзя. Так что прекратите меня бесить вашими скрючившимися рожами, иначе начну с вас.
Да, голова действительно как ватная. Спина болит. А так, по сути, я в порядке.
Бесит, что не могу сложить недостающие куски произошедшего. Все словно в тумане.
Вроде и вот он ответ, но что‑то мешает мне вспомнить всю картину.
И имя это в мозгах так и засело.
Может и правда медсестра симпатичная попалась, вот и снилась всякая похабщина.
Я обычно к сексу спокойно отношусь. С голым членом за бабами не бегаю. Но когда приспичит, нахожу быстро. Так же быстро прощаюсь.
А здесь‑то что тогда? Почему именно она?
– Мы думали тебя убили. Но ты справился с одиннадцатью до зубов вооруженных спецов. Кровищи было… – рассказывает Захар, кладя локти себе на бедра. Потом морщится в лице и добавляет: – Катька заставила поменять весь пол и клеить новые обои. Ты представляешь? Я, и возиться с такой херней.
Он все продолжает бурчать о том, что ещё ему «Катька» приказала сделать.
Катьку помню. Баба их. На двоих трахают, хоть и делить пытались.
Они ещё сопляками трахали одних и тех же баб, по отдельности и вместе.
Для них это норма.
Хотя для меня это мерзко. Вот один мужик и две бабы ещё куда ни шло, таким даже я грешил.
Судя по довольным рожам, крепко дочь генерала их за яйца взяла.
Так… Помню. У нее в доме был, где пацаны уже несколько месяцев жили.
Ее от арабов защищали.
А что в тот вечер было.
Пили. Дурью маялись, помню. В драку играли.
В сознании звон стекла вдруг смешался с женским, раздражающим верещанием.
Истеричка у них эта Катя.
– Тебе точно нужно было на службе оставаться. Такого бойца с руками бы оторвали, – выдает Ренат, вырывая меня из тяжелых мыслей. А потом по башке своей проводит и, кинув взгляд на Захара, добавляет: – Мы, когда твою спасали, такая бойня была… Я уже и забыл, что такое запах паленого человеческого мяса.
Стоп.
Стоп.
В сознании дверь с табличкой «Кристина» приоткрылась и из нее начал литься знакомый тихий голос.
«Руслан, я вернулась. Не бросай меня».
Что за хрень, думаю я и сглатываю.
– Мою?
Кого мою? У меня кто‑то есть? Не может быть этого.
Медленно шагаю к двери и тяну на себя, прикрывая глаза от яркого света, в котором стоит девушка.
Стройная тростинка.
Обнаженная, прекрасная. Заплаканная. Черт…. Вся в крови.
«Кристина?!»
Она?
Раз.
Два…
Мою. Мою. Мою.
Кого мою, черт подери!?
Кто такая для меня эта Кристина?
Захлопываю двери с размаху и обернувшись натыкаюсь на девушку снова.
Только теперь она в медицинском халате.
Подходит к пациенту, в котором я вижу себя. Почти не дышу. На аппарате.
А она слезы льет на груди, и у меня сердце сжимается от до боли знакомого голоса.
– Руслан, пожалуйста. Не бросай меня. Я не выдержу. Я не смогу без тебя. Я люблю тебя.
Любит?
Эта она со мной разговаривала.
Ее голос слышу сквозь пелену.
Помню, что пахнет, как свежие персики. Лицо у неё такое бледное, нежное. Глаза такие огромные, испуганные.
Она…
Кристина.
Ангел.
В голову в момент словно тысячи игл вонзаются, давят на точки памяти, в сознание резким светом бьет.
Боль в груди такая, что сдохнуть хочется.
Медсестра?
Ангел мой!
Она же… Она же… Я должен был ее спасти! А ее спасли другие. Что она теперь думает обо мне!
Я хватаю Рената за грудки и реву зверем:
– Где она?! Где она, мать твою?! Говори!
Ее же забрали. Забрали те мужики, что из меня чуть фарш не сделали.
Куда забрали? Как долго она там была?
– Жива она! Что орешь прям в ухо, – говорит он, но я не собираюсь его отпускать. Жду, пока он скажет самое главное. – Помята была немного, но жива.
– Что?! – кричу и чувствую, как руки слабеют, и я начинаю постепенно отъезжать. – Что с ней случилось?!
Рядом появляется встревоженный Захар и помогает оторвать мои руки от друга.
Хлопает меня по плечу, заставляя обратить на себя внимание.
А я ничего уже не вижу.
Чувствую только ярое, животное желание убивать.
