Ангел Z. Повесть неотправленных голосовых
Ты танцевала с друзьями в зале. Увидела меня с той депрессивной творческой особой. Подумала: «Какая классная пара!» И еще: «Какой интересный мужчина! Вот бы с ним познакомиться!»
А потом я пошел в туалет, протиснулся через танцующих рядом с тобой. Дыхнув на тебя всем своим пятидесятитрехлетним обаянием и запахом только что выпитого островного виски. Самое интересное, что благодаря каким‑то причудам мозга я хорошо помню, как я протискивался через маленький импровизированный танцпол. Извиняясь и рассылая танцующим «зетам» свои очаровательные, как мне казалось, улыбки. В тот момент ты поняла, что я безнадежно пьян.
Я же не помню тебя совсем, Даша Спицына. Хотя, как ты говоришь, мы потерлись друг о друга телами, и я даже заглянул в твои глаза. Ты была не в моем вкусе. Крашеная блондинка невысокого роста с четвертой грудью. Ты была неотличима от других девушек на ритмично колышущемся танцполе. Я же был нацелен на депрессивную даму. Которая потом свалила, а я с расстройства поехал в стрип‑клуб, где оставил половину своей немаленькой месячной зарплаты. Ты же запомнила тот вечер и запомнила меня. И каково было твое удивление, когда пару месяцев спустя ты увидела меня в «Тиндере». Когда я тебе там написал.
Если кто‑то не верит в судьбу, не верит в предопределенность, то что тогда это было?
Я знаю, что. Ты наколдовала меня, нафантазировала теми ноябрьскими вечерами на еврейском кладбище с Прутиком. Вымутила из пространства того мужчину, который единственный из находившихся в доступности соответствовал твоим запросам. Я был твоей фантазией.
Жаль только, что, слушая твою историю, наверное, раз пять или семь, я так и не понял главного. Что твоей фантазией я так и остался. Пусть и затянувшейся на пару лет. Не стал чем‑то большим. А фантазии мы имеем обыкновение реализовывать и оставлять в прошлом.
* * *
Меня подруга нежная убила
На личико она надело рыло
Кричала и визжала и ушла
Как будто в рай. где смех и зеркала
Я целый год болел и бормотал
Хотел исчезнуть. но не умирал…
Что обратной дороги нет, я понял практически сразу после твоего ухода. Осознал это полностью и окончательно.
Что «я тебя разлюбила» не лечится, я знал и раньше. В отличие от ссор, обид и даже измены в некоторых случаях. Там еще возможен благоприятный исход. Влюбиться заново в того же самого человека – такого кульбита в своей жизни я еще не видел. А без любви что нам делать вместе, Даша Спицына?
Но в том моем осознании не было рационального. В смятении и ужасе первых дней и недель без тебя я почувствовал это какими‑то другими органами чувств. Мне казалось, будто я иду беспросветной ночью через темные враждебные джунгли. Каждый новый шаг несет ужас и смерть. Но я держусь, потому что это испытание и мне нужно его пройти. А когда я пытаюсь оглянуться назад, посмотреть туда, откуда я пришел, я вижу, что тропы нет. Она зарастает сразу, как только я сделал шаг, джунгли смыкаются у меня за спиной непреодолимой стеной. И остается только идти вперед. Надеяться, что этот непролазный мрак когда‑нибудь кончится. Что будет рассвет и будет новый день. И я выйду из этого своего нескончаемого темного леса, увижу привычный большой и радостный мир. И слезы благодарности побегут по моему лицу.
* * *
Помнишь наш первый секс, Даша Спицына? Уверен, что помнишь. Как бы ты ни хотела сейчас в угаре расставания забыть все, что связано со мной.
Впервые член оказался в твоей попке как бы между делом, случайно. Мальчики знают, как это порой бывает. Попка была такой манящей и податливой, пальчик скользил туда легко, вызывая стоны наслаждения.
– Нет‑нет, погоди. Мне немного больно!
Я послушно замер.
– Нет, не пойдет. Давай не сегодня!
Я, конечно же, немедленно прекратил попытки.
– Все нормально?
– Да‑да, все отлично! Просто туда сегодня не будем.
Я не настаивал. Мы предавались сексуальным безумствам еще некоторое время. И вдруг во время очередной паузы после очередного твоего оргазма я заметил, что ты как‑то очень активно трешься об меня попой. Трешься о мой член все более и более страстно. Знак был абсолютно недвусмысленным. Я замер, поднес губы к твоему ушку.
– Мы же решили, что не сегодня.
– И что? Девушка может и передумать. Или ты против?
Против я, конечно, не был.
Аккуратно вошел прямо так, в позе ложечки – оба партнера на боку, мужчина сзади. Погрузил в твою прекрасную попку только головку. И почувствовал, как ты напряглась, еще немного опасаясь неизведанного. И снова склонился к ушку:
– Я не двигаюсь. Делай это сама.
И сразу ты расслабилась. А еще спустя мгновение я почувствовал движение. Когда ягодицы уперлись в лобок, я услышал вырвавшийся у тебя непроизвольный хриплый стон. И довольно улыбнулся в темноте.
Ты подвигала еще некоторое время попкой, то придвигаясь, то чуть отстраняясь. После чего вдруг замерла. Вместо вопроса я прикоснулся к твоему плечу.
– Ты так и будешь лежать как истукан? – прошептала ты, не оборачиваясь. – Или, наконец, трахнешь меня как следует?
Я взял твою руку, положил тебе между ног. Ты все правильно поняла. И снова я услышал глубокий продолжительный стон.
И уже тогда я тебя трахнул. От души, без всяких скидок на первое свидание и на то, что вообще‑то у тебя это был первый полноценный анальный секс. До этого – только неудачные попытки.
Я трахал тебя в твой прекрасный зад так, как трахал тех редких своих партнерш, которые любили этот вид удовольствия до безумия, порой больше, чем традиционный секс. С кем можно было не опасаться и не сдерживать себя. И твои стоны говорили мне, что я не ошибся и не переборщил.
