Битва за кристаллы любви. Том I

Теперь его беспокоил вопрос, из кого будет сформирован поисковый отряд. Ему хотелось обговорить это со своими друзьями и определиться с ними о совместных дальнейших действиях, но он не мог этого сделать, так как дал слово отцу не разглашать информацию, являвшуюся пока для всех тайной.

Конечно, в отряде должно быть не менее десяти человек, которые владели элементальной и другими видами магии. И два‑три Посвященных, владеющих психическими силами и умеющих облегчать вес каменной глыбы до состояния невесомости. Их уникальные знания и способности понадобятся, когда отряд будет проходить по болотисто‑ гористому государству Мракота, дороги к которому завалены огромными скалистыми глыбами. Только Посвященным под силу их расчистить.

Рэйм не раз видел, как Посвященные строили в их столице пирамиды и другие дворцы, перенося тяжести взглядом, как излечивали свое тело за счет внутренней энергии. Благодаря им был застроен огромный город‑государство на острове как под землей, так и под водой, где были образованы прекрасные плантации водорослей и паслись стада одомашненных морских животных.

Почему‑то Рэйм был уверен, что пропавший минерал «Локон Венеры» находится у всеправителя Северной страны и что его союзником стал львоподобный Аббас из Мунаввара. Ему на это настойчиво указывала интуиция, которая у него была очень развита.

Сами антамурийцы не справятся с довольно сильными и обладающими сверхъестественными способностями противниками. Значит, нужно объединиться с северо‑западной Тапионией и южной Флорией. Надо, конечно, но может и не получиться, если их Камни Любви в целости и сохранности лежат в отведенных для них тайниках. А вот если и их украли, тогда проблема объединения сил будет сама собой решена. Без усилий и перетягивания каната. То, что и в этих королевствах пропали минералы‑талисманы, Рэйм знал благодаря всё той же интуиции, которая удивительным образом проявлялась у него с самого детства. Отец знал об этих способностях старшего сына и всегда прислушивался к его мнению и советам.

Вдруг память подкинула ему воспоминания о том, как в давние времена народы, населявшие Пангею, на своих советах обсуждали общие возможности развития государств и создавали общий язык. Об этом ему рассказывал дед. Причем в каждом поселении этот новый язык создавался своим неповторимым образом и поэтому отличался от языков в других местах.

Он состоял из любимых слов каждой расы, которые были связаны с их жизнью в этом месте. Например, названия растений и животных, распространенных вокруг поселения, были флорийскими. От мракотинцев передались названия камней и окружающих гор, а также названия разных химических веществ. От тапионийцев получали названия предметов быта, использовавшихся в хозяйстве, и всего, что связано с природой, а от антамурийцев – названия всех технических приспособлений и материалов. Постепенно старейшины начали обучать этому языку представителей своих рас.

– Теперь это даст положительные плоды, – решил Рэйм, – поскольку отряду из Антамурии будет легко общаться как со своими союзниками, так и с противниками.

Узкая тропинка, вымощенная камнем, змейкой вилась между низкорослыми, но пышными кустами, теряясь в сочной зелени. Она вела в изумительный цветущий яблоневый сад, богатый, роскошный и прекрасный в своем пенном бело‑розовом убранстве. Нежные лепестки цветов овевал легкий ветерок, и они тихо перешептывались друг с другом.

На фоне голубого прозрачного неба ветви яблонь казались особенно нарядными. Но ведь красота цветущих яблонь не вечна! И, словно бы в доказательство этого, свежая зелень трав, окружившая их, запестрела затейливыми узорами осыпавшихся нежно‑розовых и снежно‑белых лепестков.

Сквозь листву деревьев смело пробились солнечные лучи – и круглые капельки росы на их коре играли всеми цветами радуги. Великолепие сада пленяло и красками, и запахами, и пением певчих птиц, звонкой трелью разносившемся в теплом воздухе.

Этот сад был одним из многих прелестных уголков на цветущих землях Междуречья, где обитали жители Флории, и принадлежал семье Силестиса, одного из Мудрейших этой доброй и веселой страны.

У него было два сына: старший Кальяс, которому исполнилось двадцать пять лет, и младший семнадцатилетний Юнас, а также дочь Росалиа, двадцатилетняя красавица.

Сам отец этого небольшого семейства отдыхал в беседке, любуясь своим садом и ожидая сыновей, которые с минуты на минуту должны возвратиться из Школы Практической Магии. За особые успехи в овладении волшебством Кальяс был удостоен звания Магистра и обучал тайным магическим знаниям учеников школы, в том числе и своего младшего брата, который уже перешел в выпускной класс.

Их семья принадлежала к роду айгов, повелителей садов. Все они, кроме Росалии, были золоволосые и зеленоглазые, высокие и стройные, отличались отменным здоровьем и жизнерадостностью. К тому же считались величайшими чародеями, ибо обладали тайными магическими знаниями и владели секретами колдовства.

Росалиа преподавала в Школе Знахарства и Чародейства, поскольку имела всесторонние знания о целебных и энергетических свойствах растений и использовании их для лечения различных заболеваний, смертельных ран и при совершении заклинаний при оживлении, если дух только покинул тело.

Семья Силестиса была опорой королевы Далии в решении многих вопросов. Их мудрость, знания и умения обеспечили им два голоса вместо одного в Совете Старейшин по сравнению с другими родами.

Она была почитаемой и уважаемой благодаря не только самому главе семейства, но и его детям, которые ни словом, ни поступком не запятнали её чести. Да и Лавиния была не менее уважаемой, чем муж и сыновья, снискав доброе отношение к себе своим целительством.

Они владели большим участком земли, на котором раскинулся великолепный сад с разнообразными плодовыми деревьями. Фрукты из их сада пользовались большим спросом из‑за изумительного вкуса, внешнего вида и сочности.

Все эти мысли ненавязчиво сменяли друг друга, пока Силестис отдыхал в беседке в ожидании своих сыновей. И ждал он их, недавно вернувшись с заседания Совета Старейшин, с недоброй вестью.

Вскоре на вымощенной камнем дорожке между цветущими деревьями показались братья, и отец залюбовался ими. С почтением поклонившись родителю, они получили разрешение сесть напротив него. Их разделял стол, на котором в серебряной вазе стояли цветы.

Силестис отодвинул их в сторону и пристально посмотрел на сыновей.

– Что случилось? – нарушил паузу нетерпеливый Юнас.

– Пока ты молод, тебе будут прощать отсутствие выдержки, но не долго, – сказал Силестис. – Бери пример со старшего брата, которому тоже любопытно, почему я пригласил вас на эту встречу, но он ни словом, ни взглядом, ни выражением лица не задал вопрос, который вертится у него на кончике языка.

– Только и слышу о примерном Кальясе, – обреченно махнул рукой Юнас и стал демонстративно смотреть в сторону.

Не обращая внимания на легкомысленное поведение младшего сына, Силестис тяжело вздохнул, прежде чем сообщить им то, что услышал на заседании Совета.