Чакона. Часть I

– Саша, а ты будешь что‑нибудь дарить Анне Михайловне? – спросила меня Света, оторвав моё внимания от табеля с оценками.

– Да.

– А что?

– Квартиру.

– Ха‑ха! – громко засмеялся Вова и тут же стих, когда Лебедь со счастливым лицом и кучей подаренных цветов вплыла в кабинет.

– Ой, мои хорошие, посмотрите, сколько цветов м и не сегодня надарили – обалдеть можно! – пропела она, утопив в них нос, а затем аккуратно положила цветы на стол.

– Анна Михайловна, это Вам подарок от меня и моих родителей, – заявил Вова, доставая из‑под стола большой тяжелый пакет.

– Ой, Вова, спасибо… – с тихим восторгом протянула она, доставая из пакета большой чайный сервиз. – Какая красотища!

– Анна Михайловна, а это Вам от меня, – подхватила Света, вручив ей свой пакет.

– Светочка, моя хорошая, спасибо большущее! Боже мой, мои хорошие! – расцеловала она их.

– Спасибо Вам за Ваш труд и что учили меня, – добавила Света.

– Ух ты, какие настенные часы! – воскликнула Лебедь, достав их из пакета. – Я их, Светочка, обязательно повешу где‑то здесь, не знаю: может вон там или там? – замотала она головой по сторонам. – Во всяком случае, они точно будут висеть здесь, напоминая мне о времени с моими лучшими учениками.

Когда её эмоции чуть утихли, я понял, что настал черёд моего выхода для торжественного вручения подарка.

– Анна Михайловна, ну я тоже, так сказать, хотел бы сделать Вам подарок.

– Ой, Саша… – положила она часы на стол среди цветов и принялась меня слушать.

– Вы знаете, я очень долго думал, что Вам подарить. Стараясь не прибегать к банальным подаркам, я искал что‑нибудь оригинальное, что могло бы соответствовать нашим с Вами творческим отношениям.

– Ну да, творческие отношения у нас с тобой, Саша, были довольно специфическими, – засмеялась она, покачав своей пышной причёской.

– Ну, особых успехов, как Вы знаете, я не делал как ученик…

– Саша, но ты старался и это видели все, – с серьёзным лицом успокоила Анна Михайловна, – а то уже как получалось или не получалось зависит не от человека, а от его природных данных. Знаешь, бывает такое, что вот хочется играть, а не можется, вот не дала природа таланта и хоть ты лопни.

– Да, согласен, – подхватил я. – В общем, это Вам, – протянул я ей пакет.

– Ой, Саша, спасибо… – сказала она, доставая из пакета кактус. – Ну что ж … – сделала она паузу, – довольно оригинальный подарок, – скованно продолжила она под еле сдерживаемый смех Вовы со Светой.

– Это Вам на память, – уточнил я.

– Да, я поняла.

– Можете поставить его где‑то здесь, – продолжил я. – Например, на подоконнике или на столе.

– Да‑да, я потом подумаю, тем более кактусов у меня ещё никогда не было, – заявила она с притворной улыбкой, засовывая подарок обратно в пакет. – Давайте теперь поговорим о вступительных в десятилетку.

– Анна Михайловна, ну я тогда уже пойду, потому что мои вступительные экзамены не связаны с вашей деятельностью.

– А, ты уже пойдёшь, Саша? Ну, удачи тебе! Кстати, куда ты будешь поступать или ты пойдёшь в девятый класс?

– В техникум буду поступать.

– Ага, ну ясно, – улыбнулась она. – Во всяком случае у тебя там должно сложиться совершенно иначе, чем с музыкой.

– Буду на это надеяться, – ответил я. – Вов, я тебя жду на улице. До свидания, Анна Михайловна!

– До свидания! – протянула она, после чего я вышел из кабинета.

Облокотившись о стену и засунув руки в карманы, я стоял и наблюдал, как счастливые выпускники фотографировались со своими родителями и педагогами на фоне цветущей школьной клумбы.

В этот момент на ступени выбежал Вова и с громким смехом направился ко мне:

– Ну ты, Саня. и чудак! – заливался он. – Не знаю, как сложится с моим сервизом, но твой кактус она надолго запомнит.

– Да ладно тебе, хватит ржать! – подхватил я его смех.

– Ты бы видел её лицо, когда ты ушёл. Её бедную аж скрутило.

– Ну, а чего она хотела, три с минусом мне поставить на выпускном экзамене, что я ей ещё должен был подарить?

– Ха‑ха! – держался Вова за живот, глядя на Свету, которая спускалась по ступеням.

– Саша, ай‑я‑яй, подарить преподавателю кактус, и не жалко тебе?

– Кактус?

– Анну Михайловну!

– А, нет, – ответил я

– Да нормальный подарок, – пытался сказать свозь смех Вова, – очень хороший оригинальный подарок.

– Саша, ты, конечно, эгоист, – вымолвила Света, – я понимаю, что у тебя с ней отношения никакие, но так тоже нельзя.

– Ой, да чего ты пристала к нему со своими нотациями, – махнул на неё рукой Вова. – Это его дело, что хочет, то и дарит. Пойдёмте уже лучше где‑нибудь в парке посидим, отметим наш выпускной. Ну, насмешил ты меня, Санёк! – заключил Вова и мы двинулись в парк за мороженым.

Через два часа я вышел на своей остановке и не спеша двинулся к дому. Вся площадка нашего двора была заполнена детьми, у которых со вчерашнего дня начались летние каникулы. Вблизи подъезда меня окликнула проходившая мимо соседка с нашего этажа:

– Саша, здравствуй, – остановилась она, поставив сумки с рассадой на землю.

– Здравствуйте, тёть Зин.

– Ну что, куда будешь поступать?

– Да в техникум, куда же ещё? – пожал я плечами.

– Правильно! – ткнула она в меня пальцем. – А то мне мать твоя говорит: «Саша наш хочет быть пианистом». Я ей говорю: «Какой там пианист, кому он сдался? Деньги нужно зарабатывать». Тем более ладно бы у тебя талант был, как у Раймонда Паулса, а то ж как слышу за стенкой, что ты там пиликаешь, так мне каждый раз кажется, что у нас в подъезде кого‑то хоронят. Ты лучше пример с моего Юрки бери: вон он учится в техникуме, говорит, педагогический состав сильный, общежитие хорошее, и мне удобно будет через тебя ему в Ленинград передачи передавать. А то эти проводники уже совсем обалдели: цены за сумки каждый раз всё больше и больше ломят. Ладно, пойду, нужно рассаду за домом посадить, а то солнце зайдёт, потом ничего не видно будет. В общем, удачи тебе! – закончила она, кряхтя поднимая сумки, и как неваляшка потелепала дальше.