Чакона. Часть I

Когда я взял её руку, у меня внезапно родилось дикое желание остановить время навеки и никогда больше с ней не расставаться.

– Ты пианист?

– Что? – переспросил я, почувствовав какое‑то волнение в груди.

– Я спрашиваю: ты пианист?

– А, да, пианист, – чуть засмеялся я. – Прости, задумался.

– Бывает, – засмеялась она.

– Ой, извини, чего‑то я прилип, – освободил я её руку.

– Поэтому я и спросила: пианист ли ты, что так цепко держишь.

– Ха‑ха! Да это рука сама чего‑то к тебе пристала.

– Ха‑ха.

– Ну, а ты, я так понимаю, вокалистка?

– Да, вокалистка.

– Чудесно.

– Кстати, как ты сдал экзамен по специальности?

– На четыре.

– Ну, неплохо.

– Но я ещё параллельно сдаю экзамены в техникум, а здесь у меня, так сказать, эксперимент: возьмут – не возьмут.

– Ну, я думаю, что должны взять, – заверила она.

– А я – нет.

– Почему?

– Потому что у нас поступает четырнадцать пианистов, а берут в этом году только восемь, и у всех у них программа на три головы выше, чем у меня, и играют они гораздо лучше.

– Так, я верю в то, что ты поступишь, – убеждённо противостояла она.

– Ну, если ты веришь, значит так и будет.

– И никак иначе!

– Ну, а ты как сдала свой вокал?

– На пять.

– Молодец! – отметил я.

– Если бы ты сейчас с диктантом мне не помог, то это уже не имело бы никого значения.

– Светлана Третьякова, Иван Кадышко, Вячеслав Пономарев, Владимир Лазарев и Настя Новикова! – прервал наш диалог голос профессора, стоявшего возле открытой двери. – Заходим отвечать на вопросы по билетам!

– Ой, всё, я пошла, – спохватилась она.

– Удачи тебе!

– Спасибо, увидимся! – внезапно она обняла меня и побежала со всеми приглашёнными абитуриентами в класс.

«Настя» – это имя звучало в моей голове как предчувствие чего‑то нового, светлого и более неповторимого в моей жизни. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного от общения с девушками. Её глаза, улыбка и нежный голос могли бы вдохновить любого на самые невероятные и гениальные вещи в этой жизни.

В таких размышлениях я находился до тех пор, пока из класса не вышла Света Третьякова, по лицу которой можно было сказать: «экзамен сдан успешно».

– Ну что? – спросил я её.

– Пять!

– Аминь.

– Что?! – переспросила она.

– Поздравляю!

– А, спасибо. Там несложные были вопросы, – ответила она, оперевшись на подоконник.

– Отлично, надеюсь и мне попадутся такие же.

– И всё‑таки, Каберман, я никак не пойму, – устремила она вдруг глаза в потолок.

– Что именно?

– Как ты мог получить приглашение на экзамен в десятилетку?

– А ты как?

– Как?! Я участвовала в мастер‑классе!

– Ну, и я «участвовал в мастер‑классе».

– Что?! – расхохоталась она. – Тебя не записывала на него Анна Михайловна, ты сам решил выйти.

– Да, так и было, – согласился я.

– И что?

– Что?

– Ты считаешь, что твою ужасную игру действительно оценил Артём Иосифович и пригласил тебя на вступительный экзамен?

– Ну ведь пригласил же? – дёрнул я плечами.

– Я же надеюсь ты не рассчитываешь на то, что попадёшь к нему в класс?

– Почему это ты можешь рассчитывать, а я нет?

– Да потому, что я играю лучше тебя в триста раз! – вскипела она.

– Значит, ты точно поступишь, – успокоил я её. – Ты не переживай, я тебе не конкурент, ты сама об этом прекрасно знаешь. Чего тебя так передёргивает?

– Ничего, – уже более сдержанно произнесла она.

– Ну и всё. Хочешь конфету? – достал я ей из кармана.

– Я не ем леденцы, – пробурчала она.

– А зря, от шоколадных поправляются.

Из кабинета выбежал довольный Вова и подскочил к нам:

– Ну что, поздравляйте, у меня «пять»!

– Поздравляю! – хлопнул я его по руке.

– Спасибо! Светка, чего такая грустная стоишь? – помассировал он ей плечи. – Ты же на пять сдала!

– Её не радует моё присутствие здесь в качестве абитуриента, – объяснил я, закинув конфету в рот.

– Не понял? – насторожился Вова.

– Меня всё радует, я просто спросила: как ты мог получить приглашение, сыграв на мастер‑классе так плохо?

– Чего это он плохо сыграл? – округлил глаза Вова. – Отлично сыграл: ноктюрн Шопена залупил так, что аж за ушами трещало, – сказал Вова, сорвавшись на смех. – Саня, прости, я просто как вспомню, как ты его играл!

– Да ладно тебе! – махнул я рукой.

– Александр Каберман и Андрей Баталов, заходим тянуть билеты, – прозвучал голос Светланы Окоповны.