Что не убивает

– Автостопом во Владик? – спросил он утвердительно. – Подбросить до Казани? Кондиционер и мини‑бар к вашим услугам.

Саша думал недолго.

– Спасибо, – сказал он. – Не откажемся.

Он сделал выбор, которого не было, – под перекрестными взглядами пяти пар глаз, между желанием согласиться и недоверием к людям на черных бронированных автомобилях.

– Садитесь, – коротко сказал хозяин.

Он вернулся в микроавтобус.

Взяв рюкзаки, Саша последовал за ним. Забравшись внутрь, он сел в бежевое кожаное кресло спиной по ходу движения. Поклажу поставил на пол.

Кира села в соседнее кресло.

– Круто, – сказала она, оценив толщину многослойного стекла и постучав по нему костяшкой пальца.

Хозяин сидел напротив.

– Это не круто, – сказал он. – Это необходимость.

Закрылась дверь. Бум! – Глухой дорогой звук немецкого премиум‑автопрома отделил их от душной пыльной дороги, от перспективы стояния в поле.

Внутри прохладно, чисто, удобно. Шторки на окнах, мягкий свет, уют камерной гостиной – можно забыть о том, что ты в машине, и наслаждаться почти домашним комфортом, в тапочках и с телевизором. Пахнет большими деньгами. Их запах узнаешь безошибочно, он приятен, но приятность эта искусственная. Свежескошенная трава, грудной ребенок, морской бриз – вот что пахнет естественно, а бежевая кожа, лакированное дерево и плазменная панель на стене между салоном и кабиной – нет.

– Константин, – представился хозяин.

Саша и Кира представились в ответ.

– Что будете пить? – спросил он, открывая мини‑бар. – Воду, сок, пиво, квас?

– Воду, – сказала Кира.

– Пиво, – сказал Саша.

– Тогда мне тоже пиво, – передумала Кира. – Я не за рулем и еще долго не буду.

Микроавтобус плавно тронулся с места и бесшумно покатил по шоссе. Сквозь броню корпуса и стекол внутрь не проникало ни звука из внешнего мира. Необычные ощущения. То ли едешь, то ли плывешь, то ли летишь.

Константин выдал им пиво, холодное, запотевшее, а сам предпочел минералку.

– За знакомство. – Он поднял бутылку.

Следующие несколько минут молчали. Молчание – способ коммуникации в некоторых ситуациях. Саша и Кира чувствовали себя неловко, а хозяин то ли давал им время прийти в себя, то ли, напротив, испытывал их этим молчанием.

– С какой целью во Владик? – спросил наконец он, когда молчание заполнило каждый сантиметр пространства в салоне.

– Это и есть цель, – ответил Саша. – Доехать туда автостопом.

– Понял. Москвичи? Давно в пути?

– Два дня.

– Как ощущения?

– Все зависит от того, с кем едешь, и едешь ли вообще, – сказала Кира. – Сегодня мы ехали с байкерами, было весело. Потом – с дедушкой, душевно.

– А сейчас – со мной, и не знаете, как к этому относиться? – продолжил мысль Константин.

Он улыбнулся, но в глазах улыбки не было. Улыбка‑неулыбка.

– Можно вопрос? – Кира сделала глоток пива. – Почему у вас бронированная машина с охраной? Что за необходимость? Чем занимаетесь?

– Бизнесом занимаюсь, разным. Девелопмент, спорт, алкоголь, – сказал Константин. – А бронированная машина с охраной – чтоб у других было меньше соблазнов. Смотрите.

Закатав рукав рубашки, он показал круглый шрам ниже локтя:

– Такие же на плече и ноге. Огнестрел. Семь лет назад, без брони и охраны.

– Нашли их? – спросил Саша.

– Да. Но не правоохранительные органы, а друзья. Сделали мне подарок ко дню второго рождения.

Он не стал рассказывать о подробностях, а Саша – спрашивать. За них говорило молчание под шелест климат‑контроля.

Уже не прохладно, а холодно. Не удобно, а некомфортно. Плотно зашторенные окна и броня, почти клаустрофобия. Они во власти этого человека.

– Ну а вы чем занимаетесь? – спросил Константин.

Саше на миг показалось, что он все о них знает и спрашивает лишь затем, чтобы проверить, насколько они честны с ним.

– Я – пиаром, – сказал Саша. – Связями с общественностью.

Константин улыбнулся своей фирменной улыбкой‑неулыбкой:

– Манипулируете общественным сознанием? В силу служебной необходимости впариваете людям неправду или полуправду с благими целями?

– Создаем положительный образ компании, а если возникает негативный фон, то стараемся его сгладить. В какой‑то степени да, манипулируем.

– Ладно, ладно, все так делают, не напрягайтесь. Все построено на лжи. Один пытается обмануть другого, а то и убить, ради собственной выгоды. Поэтому я с броней и охраной.

– Это естественный отбор, борьба за существование, – сказал Саша. – По Дарвину.

– По Дарвину… Саша, лучший способ выживания – сотрудничество, но люди разучились сотрудничать и доверять друг другу, в глобальном смысле, не в местечковом. Нас стало слишком много, и мы друг друга не знаем. Мы разбились на группки и сражаемся за то, что видим в телеке и у соседа.

– Взгляните, – продолжил Константин, очерчивая руками полукруг перед собой. – Мы в броневике. Впереди охрана, сзади охрана, охрана на каждом шагу, охрана вокруг дома – а я все равно не чувствую себя в безопасности, просто стараюсь не думать об этом. Мои дети в Лондоне, их тоже охраняют, и я волнуюсь за них. Я не могу поехать автостопом во Владик, как вы. Меня убьют или похитят. Мы живем как звери – по Дарвину, как ты сказал, – но мы же не звери.

– Вы можете выйти из этого, – сказал Саша. – Продать бизнес, купить домик в деревне и жить в свое удовольствие.

– Нет. Это дорога с односторонним движением. Если остановишься или поедешь назад, тебя размажут по асфальту. Ставки высоки, история длинная, много всего было. Да и как остановиться? Это… как в ногу себе выстрелить. Или в голову. Понимаешь, о чем я?

– Какой прок от ваших денег? – спросила Кира. – Вы не выглядите счастливым. Для чего они? Для кого?