Что не убивает

Внутри Кремля все было закрыто в столь неурочный час – собор, мечеть, музеи – но экстерьер был в их полном распоряжении. «Красиво» – порой слишком простое слово для описания красоты. Это было волшебно, таинственно, красочно. Несмотря на усталость, они провели здесь час и сами того не заметили. Бирюзово‑белая мечеть Кул Шариф словно перенеслась сюда из арабской сказки, подсвеченная, парящая в темном казанском небе. В ста пятидесяти метрах от восточной красавицы – статный старик, Благовещенский собор, брат Успенского собора Московского Кремля. Рядом с ним – падающая кирпичная башня Сююмбике, младшая сестра Пизанской башни. Президентский дворец – вот он, рукой подать, за ажурной решеткой. Саша и Кира решили, что придут сюда утром, чтобы увидеть другой Кремль, солнечный, белокаменный, и вновь восхититься им, теперь уже при свете дня.

На другой чаше весов лежала тревога, то и дело перевешивая.

Что случилось у Лебяжьего? Кто погиб? Когда говорили об этом, Саша настраивал себя не думать о том, что было бы, если бы. История не знает сослагательного наклонения. Обычно люди склонны недооценивать степень опасности после того, как она миновала, – но у него мурашки бежали по коже от кровавых сценариев, созданных в воображении, от недостатка которого он не страдал.

Он решил, что напишет Вождю утром. Он не хотел, чтобы чужие проблемы стали его проблемами, о чем предупреждал Константин, но и не мог остаться в стороне. Не все измеряется страхом.

После Кремля зашли в первый попавшийся бар на местном Арбате, улице Баумана, взяли пиво, закуски, бифштексы с картофелем фри – в общем, вкусную нездоровую пищу, – и смели все в мгновение ока, голодные и уставшие. Даже на общение сил не было.

Поужинав, кое‑как встали из‑за стола и закинули рюкзаки за спины. Сашу клонило в сон после сытного ужина. Сон – лучшее средство для восстановления связи с реальностью. Их ждет номер в хостеле, в квартале отсюда, с чистой постелью и общим душем на несколько комнат. Плевать, что душ общий. Главное, он есть. Что еще нужно для счастья?

Хостел, расположенный в отреставрированном трехэтажном здании конца девятнадцатого века, превзошел их ожидания. Они ожидали худшего. Здесь было в меру чисто, в меру уютно, в меру приветливо на ресепшн. Соотношение цена‑качество превышало таковое у отелей премиум‑класса. Ничего, что бо́льшую часть их номера занимали две сдвинутые вместе скрипучие кровати, а в крохотном туалете колени упирались в дверь, – жить им здесь ночь, а не год.

По пути в общий душ прошли мимо общей кухни.

Три стола, электроплита, телевизор. Молодежь пьет пиво, ест чипсы и громко смеется: три парня, две девушки – больше никого. Поздоровались, пошли дальше. К счастью, душ был свободен. Господи, какое наслаждение – смыть с себя грязь и пот под струями горячей воды! Мылись долго, мылись вместе, но без всякого такого, не до этого было.

Когда вернулись в номер, распаренные, разомлевшие, увидели сообщение от Юли.

«Привет! Добрались до Казани??»

«Привет! Да!))) – ответила Кира. – Заселились и приняли душ!!! Ничего лучше в моей жизни не было!!!)))»

«Молодцы, рада за вас!!!)))))) Отдыхайте. Жду фотки из Уфы!)))»

«Обязательно!!!))».

Легли спать, но уснуть не смогли. Мешали соседи за стенкой. Шлепки тела о тело, скрип кровати, женские стоны – соседи знали, что здесь каждый шорох слышно, но это им не мешало, а, может быть, помогало.

Саша и Кира прыснули в подушки.

Звуки за стеной стали громче. Забыв про сон, Саша и Кира заочно присоединились к соседям. Кира тоже не сдерживалась. Что естественно, то не безобразно, а секс так же естественен, как питание и дыхание. Это основа жизни. Назвать его грехом и вырастить чувство вины по этому поводу – что может быть абсурдней? Нелегко быть Homo sapiens, проще – обезьянкой бонобо, совокупляющейся без комплексов и архаичного груза греховности.

Разрядка пришла быстро. За стеной тоже стихло.

Обезьянки Homo sapiens уснули.

 

День третий

 

Проснулись через десять часов и долго нежились в постели. Они знали, что их ждет, и не спешили. Если повезет, вечером будут в Уфе, а если – нет, то не будут. Пятьсот тридцать километров. Промежуточная остановка – Набережные Челны.

– Встаем на раз‑два‑три? – предложил Саша, когда давление совести превысило сопротивление лени.

– Да.

Встали на раз‑два‑три. Умылись, собрали рюкзаки и вышли из номера. Меньше всего Саша хотел бы встретиться с соседями, но не тут‑то было.

Парень и девушка вышли из номера одновременно с ними – словно их ждали. Обоим было лет по двадцать. Он – высокий стройный татарин, она – полная блондинка, с тяжелым низом и большой грудью под майкой в обтяжку. Она засмущалась и покраснела, а он – нет.

– Доброе утро! – сказала Кира как ни в чем не бывало. – Как дела?

– Нормально, – ответил парень. – А у вас?

– И у нас.

– Вы откуда?

– Из Москвы.

– Как вам Казань? Нравится?

– Здесь красиво, но, к сожалению, у нас мало времени, мы проездом.

– Далеко едете?

– Во Владик автостопом.

– Ничего себе! А мы вчера расписались по‑тихому, предки не знают.

– Тоже неплохо. Что так?

– Они были против, и мы у них больше не спрашивали.

– Ясно. Поздравляю с законным браком.

– Спасибо. Рад, что вам нравится моя родина. – Парень улыбнулся. – В Москве красиво, и в Казани – тоже. У нас большая страна, здесь много красивых мест. Завидую вам, что вы их увидите. Аллах с вами!

– Спасибо.

Вместе спустились вниз, на ресепшн, а дальше пошли каждый своим путем: Саша и Кира – в Кремль, с остановкой на завтрак, а парень с девушкой – в противоположную сторону, в свадебное путешествие по Казани после первой брачной ночи. Они как Ромео и Джульетта, влюбленные друг в друга вопреки воле предков. Драма на все времена, история, которая повторяется.

Одевшись в яркие цвета при свете дня, Кремль был великолепен, но, по общему мнению Саши и Киры, проигрывал себе же вечернему – таинственному, волшебному, магически подсвеченному, без шумных толпищ туристов и лотков с сувенирами. Вчера была сказка, сегодня – музей.