Что не убивает

– Не уверен, что тебе понравится то, что ты услышишь, – осторожно начал он, закидывая пробный шар.

– Заинтриговал. Так что же? Хочешь заняться любовью с Николь Кидман?

– Это была юношеская фантазия, – он улыбнулся. – Она не может стать реальностью, в отличие от мечты. А мечтаю я о том, чтобы рвануть автостопом во Владик. В июле. Это круче, чем секс с Николь Кидман. Но есть проблема.

– Какая?

– Нужна попутчица. Отважная, обожающая путешествия, красивая. Нет кого‑нибудь на примете?

– Даже не знаю. Необычные у тебя мечты. – Кира смотрела ему в глаза, кажется, пытаясь, понять, насколько все серьезно.

– Не надо бояться мечтать, мечты иногда сбываются – к сожалению, редко. А может, и к счастью, что редко. Итак?

– Я красивая и я люблю путешествия, но я не отважная и мне не нравятся потные дальнобойщики.

– И хостелы? И придорожные закусочные?

– Да.

– Мне они тоже не нравятся, но в том‑то и суть. Это вызов, шанс, и в то же время – романтика. Можно мир посмотреть и себя испытать. Ты была во Владике, в Красноярске, в Новосибирске, в Екатеринбурге? Нет? Никогда не была в дороге, в настоящей дороге? И я не был. Помнишь фильм «Достучаться до небес?» О чем мы расскажем на небе? Там только и разговоров, что о дороге. Мы должны учиться жить ярче.

– Сколько ехать до Владика автостопом? Две недели?

– Две с половиной, если не гнать. Девять тысяч километров, в среднем по пятьсот‑шестьсот километров в день.

– Почему хостелы?

– Все должно быть по максимуму просто. Было бы странным ехать автостопом, а жить в «Хилтонах» и «Мариоттах», не находишь? Квартиры тоже не вписываются.

– Ты так воодушевлен, что трудно сказать «нет», но я скажу. – Кира вздохнула. – К автостопу я не готова, тем более к двухнедельному, но у меня есть встречное предложение. Съездим куда‑нибудь на машине? В Нижний Новгород? В Тулу? В Тверь? Куда хочешь.

Вновь некстати влез официант – готовы ли сделать заказ?

Выбрав блюда на скорую руку, вернулись к беседе.

– Это не то, – сказал Саша. – Комфортно, банально. Нет настоящей свободы. Нет вызова. У меня тоже есть предложение. Доедем до Казани. Не понравится – вернемся. Понравится – поедем дальше. Семьсот километров от Москвы, рукой подать.

Он искал компромисс с прицелом на большее.

– Можно я подумаю? – спросила Кира.

– Да, – он обрадовался, но не подал виду. – До завтра. А пока давай выпьем.

Они не возвращались к теме автостопа, болтали о том о сем, но он видел, что Кира думает. Он представил ее в кабине грузовика, обветренную, загорелую, без макияжа, без маникюра, в старых джинсах и пыльных кедах, счастливую, – образ ему понравился. Он был там, с ней.

– Как насчет терапии? – спросила она перед чаем с десертом. – Хочешь? Кушетка готова.

– Где?

– Здесь. Как ты только что сказал? «Мы должны учиться жить ярче»?

Они закрылись в туалете.

Опершись руками о стену, Кира дышала часто и глубоко, а он двигался быстро. Времени было мало. Они спешили к вершине. Оргазм – миг чистой свободы, чистого удовольствия. Квартиры, машины, смартфоны, яхты, дворцы, самолеты, – все приестся со временем, кроме оргазма. Он не наскучит. Цель живого – плодиться. Плодиться и выживать. Оргазм – награда за труд во имя продолжения рода.

Кира кончила красиво, а он – как мог. Потом они стояли, не двигаясь, не разделяясь, а кто‑то дергал снаружи ручку.

– Сегодня риск минимальный, – шепотом сказала Кира. – Я посчитала.

Он поцеловал ее в шею.

Ручка двери дергалась. Черт с ней, с очередью. Пусть стоят. Всю жизнь стоят и терпят – потерпят еще.

Они вышли.

Очереди не было.

Женщина за сорок, обесцвеченная, подвыпившая, в красном платье в обтяжку, с накачанными красными губами, в прошлом красивая, а ныне несвежая, смотрела на них с нетрезвой сладострастной улыбкой:

– Когда‑то я тоже так делала. Двадцать лет назад, в ночных клубах и примерочных. Здорово, да? Не то что дома в кровати. Милая моя, как я тебе завидую! А мой хрен бухает там, наверху, приедет домой, ляжет спать и не трахнет меня. Две недели без секса – как это вам? А я женщина в самом расцвете сил, между прочим, в самом соку!

– Еще есть время что‑то изменить, – сказал Саша.

– Мужу, что ли? – вскинула брови женщина.

– Не обязательно. Можно с ним развестись.

– А где я найду другого? Чтоб с мерсом и квартирой в Испании? Он не трахает меня, а деньги дает. За то, что не трахает. Прекрасная сделка, да? Лучше, чем секс за деньги.

– Нет, – сказала Кира. – Сделка плохая, вы это знаете. Вы заглушаете боль выпивкой и деньгами, но все равно больно.

– Что ты знаешь о боли, милая? Сколько тебе лет? – пьяно усмехнулась женщина.

– У меня была клиническая смерть. Передоз героином. Я занималась сексом за дозу. Потом я слезла с иглы и жила с мужчинами, которых не любила. Хотела думать, что люблю, но – не любила. Я любила деньги, они держали меня, а я обманывала себя, искала чувства, которых не было.

Женщина молчала. Ее глаза увлажнились.

– Можно тебя обнять? – спросила она после паузы.

– Да.

Они обнялись.

– Ищите счастье, не бойтесь, – сказала Кира. – Вспомните, как это было.

Саша и Кира вернулись за стол, к чаю с десертом. Они были связаны тайной, поглядывали друг на друга с улыбкой, сочились гормонами счастья.

На улице Саша понял – не стоит спешить домой.

Смеркалось. В теплом воздухе майского вечера звучали цветочные нотки. Пахло весной, жизнью, надеждой.

Он обнял Киру:

– Пройдемся? Пять километров, все время прямо. Когда идешь прямо, точно куда‑то придешь, а иначе есть риск, что будешь ходить по кругу. Не мои слова, где‑то прочел.

– Мне нравится. Что там, впереди, – если долго идти?