Чувства на салфетке

– Сюзанна, ты смеёшься что ли? – Каролина неумышленно повысила голос, совсем позабыв о том, что они не имели права находиться сейчас в пансионе. – Они сами ко мне подсели. Я их не звала. Ни одного, ни второго – Брюнетка вырвала мобильный из рук рыжей, призвав тем самым обратить на неё внимание.

– А спать с ним на переднем сидении «BMW» Дерик тоже сам тебя позвал? – После этого вопроса в брюнетке словно что‑то щелкнуло.

От кого – от кого, а от лучшей и единственной подруги она никак не ожидала услышать подобных слов. Вновь слёзы подступили к изумрудным очам, но Джефферсон сдержала их.

– Да что ты знаешь обо мне? – Наконец‑то прозвучал тот самый вопрос, который брюнетка мечтала задать долгие годы.

Ведь никто, ни один человек в этом мире не знает её настоящую, ибо девочка очень умело скрывает истинные эмоции и чувства. Но сегодня всё иначе. Крепость пала, обнажив слабые места, и Каролина показала настоящее лицо. Да, её осудят, уже осуждают, посчитают слабой и смешной, но она будет искренней, в отличие от всех остальных.

– Ты права, Кара, – Сюзанна продолжила нападать на приятельницу, попутно выхватив свой сотовый из её рук. – Я действительно ничего не знаю о тебе. Но мне бы и в голову не пришло переспать с Бломфилдом, зная что он занят. Как ты могла так поступить с Лесли? Как у тебя вообще совести хватило после этого сесть со всеми за один стол и фальшиво улыбаться, делая вид, словно ничего и не произошло? – Юная леди перешла на крик.

Возмущению не было предела. Сюзанна решила наплевать на то, что их разговор с Каролиной могут услышать смотритель или домоправительница. Осуждение перевешивало чашу весов, на которых лежал страх быть разоблаченными в прогуле.

– Сьюзан, ты любила когда‑нибудь? – Ни с того ни с сего, бросила мисс Джефферсон.

– Какое это имеет отношение к нашему разговору? – Рыжая нахмурилась.

Любовь. Какое глубокое понятие. Разве можно рассуждать на эту тему в восемнадцать? Что они могут знать о любви? Кроме стен пансиона не видят ничего. Где ж тут отыскать это чувство? Но Кароль довелось именно здесь. Вот только она пока не ведала, что имя её любви – не Дерик Бломфилд.

– Просто ответь, любила ли ты когда‑нибудь настолько сильно, что была готова отдать жизнь за этого человека? – Изумруды Джефферсон налились слезами, блеснув в солнечных лучах, скользящих из окна.

– Нет, такой дурости со мной не случалось, Стефани Майер ты недоделанная. – Язвительно возразила девчонка и вновь вгрызлась в покусанное яблоко.

– Тебе крупно повезло. – Нервно хихикнула Кара, присев на край своей постели. Их с подругой ждал долгий разговор. – Не знаю, причём тут автор «Сумерек», конечно. – Отметила нелепый комментарий подруги она. – Но я люблю Рика настолько сильно, что моё сердце реально сжимается от боли, когда я вижу их вдвоём. Я ненавижу Лесли каждой клеточкой. Она глупая фальшивка, которая и ногтя его не стоит. Но он с ней. И не потому что по‑настоящему любит её, а потому что так требует его семья. И да, я переспала с ним. Это было неправильно. Да что там неправильно. Это было подло и низко с моей стороны. Но я люблю его, Сьюзи! Люблю до одури. А он говорит, что любит меня, но не может бросить Даррелл, потому что родители требуют быть с ней ради выгоды. Так почему ты осуждаешь меня, если никогда не любила? Как можешь ты говорить подобные вещи, не зная насколько бывает больно, когда ты смотришь вслед любимому, в то время как он идёт под руку с другой? Ты не имеешь права меня пристыдить, потому что не можешь поставить себя на моё место. И не поставишь никогда, я надеюсь. Потому что тебя полюбят в ответ. Тебе повезёт, я уверена. А мне… Сама знаешь. – И после этого долгого монолога Кароль отвернулась к стене, зарывшись в собственные ладони, решив, что на её браваду Сюзанне ответить нечего.

Неописуемо прекрасное девичье лицо искривилось от боли, сделавшись уродливым. Девушка горько заплакала, ощутив, что бессильна перед лицом этой боли.

Она уже готова была выкинуть этого блондина за порог сердца, но Дерик упрямо просунул ногу перед дверью, не дав окончательно её захлопнуть. И теперь девочка вновь корчится от боли, осознав масштабы своей любви и привязанности к ненавистному однокласснику. Ей стыдно, горько и страшно одновременно.

Вопрос «что же будет дальше» вновь повис в её голове. Неужто она обречена на вечные муки сердца? А может кто‑то другой всё же рискнёт избавить её от печали? Ведь не бывает худа без добра.

Джефферсон даже представить не может, что её ждёт в ближайшем будущем. Вот только не знаю, понравится ли ей это будущее или заставит ещё больше страдать…

 

Глава 4. Незваный гость

 

Темноволосый историк‑красавец восседал на коричневом кожаном кресле в, залитой языками пламени горящего камина, гостиной. Мужчина потягивал ирландский виски из громоздкого бокала, мыслями находясь с новой знакомой. Ученица по имени Каролина Джефферсон никак не могла покинуть головы. Больно красив стан этой особы. А как взгляд знаком. Аж жутко. А чего стоят алые губки и попка, едва скрытая тканью юбки. Обезуметь можно. Какой идиот позволил молодому мужчине работать в таких условиях? Но ему придётся. Мистер Флэтчер стал частью педагогического состава «Клейсмора» отнюдь не для того, чтобы глазеть на задницы и груди старшеклассниц. Но Каролина Джефферсон своим сумасводящим видом вмиг изменила его планы. Может стоит вернуться в Ньюпорт и оставить возмездие навсегда? Как бы потом не пожалеть, когда одним новым утром проснёшься не в своём особняке, а за решёткой из‑за сексуальной связи с ученицей.

Преподаватель осуждал себя за такие развратные помыслы по отношению к Каролине. Ведь она его подопечная и он в ответе за неё. Но сердце билось быстрее от осознания о том, что уже завтра эта самая подопечная войдёт в его класс, усевшись за парту прямо перед ним. Чак воображал какой длинны будет её плиссированная чёрная юбка и сколько пуговиц окажутся расстёгнутыми, прежде чем блузка скроет её шикарный бюст. Параллельно Флэтчер пытался вспомнить яркость зелёных плутливых глаз и глубину их омута. Вырисовывал в подсознании изящный изгиб талии и другие интересные места, пытаясь спрятать возбуждение в бокале с виски. Но тщетно. Достоинство упиралось в ширинку, умоляя выпустить на свободу. Прямо в руки одной зеленоглазой брюнетке.

Что уж там скрывать, юноша влюбился с первого взгляда в эту глупую и ещё совсем юную девушку. Так иногда случается, ничего уж не поделаешь. Вот только ему даже страшно было представить, насколько дорого он заплатит за эту любовь. И дело было даже не в том, что Каролина его ученица.

Чак подлил себе ещё виски, но в этот самый момент в дверь кто‑то гулко постучал. Мужчина чуть было не пролил напиток на ковёр от неожиданности, но рука вовремя одернула бутылку. Прямо со стаканом в руке, Чарльз направился к выходу, чтобы впустить незваного гостя. Замок щёлкнул, наконец‑то завершив интригу. На пороге стоял давно знакомый человек.

– Не поздновато для визитов? – Чарльз был недоволен, но всё же впустил старого приятеля.

– Зачем ты вернулся? – Без приветствий бросил визитёр.

Гость был настроен весьма враждебно. Когда Чарльз протянул ему бокал с виски, тот лишь осуждающе взглянул на него и оттолкнул от себя напиток, бросив краткое «я за рулём».