Чувства на салфетке

Но Джефферсон не умела по‑другому. Бедняжка не могла даже на секунду показаться этому нарциссу слабой или уязвимой, нуждающейся в нём. Именно поэтому старалась быть грубой на столько, на сколько хватило бы сил и актёрского мастерства. За умелой ложью правду трудно увидать. Особенно тем, кто и не пытается её найти. К тому же, Дерик сам виноват в морозном холоде её слов, брошенных в его адрес. Парню давно стоило научиться контролировать себя и свои мужские потребности.

А вот и «Океан Мудрости». Каролина замерла у подножья дома, вздохнув полной грудью. Больше всего на свете не хотела сейчас видеть этих самовлюблённых деточек, с которыми училась в одних стенах последние три года. Но выбора у несчастной не было. Именно поэтому она вновь подняла сумку и ступила на деревянную лестницу, ведущую к двери. Створки противно скрипнули и погрузили девочку глубоко в недра дома. Из гостиной на неё уже ненавистно глядело лицо Дерика и остальных обитателей общежития. Но девчонку беспокоили лишь эти, блестящие от злобы, золотисто‑карие глаза, которые просто пылали яростью и воображаемо бросали колючие искры неприязни в разные стороны. На самом же деле, всё что мог делать парень – крепко сжимать кружку с чаем в руке и прожигать одноклассницу яростным взглядом.

Кароль зажмурилась и отвела глаза в сторону. Это больно, но она не подаст виду. Ей плевать на него и этих лжецов, верно? Сейчас главная проблема – сумка, которая была слишком тяжелой, чтобы просто вот так стоять и ощущать на коже неприязнь, исходящую от окружающих.

Сию же секунду особа поставила багаж на пол и попыталась отдышаться. Из вежливости она хотела вымолвить слова приветствия другим обитателям дома, но их недовольные лица в тот же миг отбили это странное желание.

– О, вот и убогая пожаловала! – Послышалось откуда‑то сверху.

Кто бы сомневался. Это была Лесли Даррелл – главная красавица «Клейсмора», девочка с большими запросами и маленьким коэффициентом интеллекта. По классике жанра, она являлась среднестатистической блондинкой, одевалась лишь по последней моде и приходилась дамой сердца Бломфилду. Лесли тратила целые состояния на косметику и одежду. Практически жила в бутиках Лондона, покидая их только для того, чтобы продемонстрировать миру шмотки, приобретённые там. Почему бы и нет? Денег у её отца вполне хватало, чтобы обеспечить любимую и единственную дочку всем этим добром. Да этих счетов в мировых банках хватило бы ещё на десяток таких избалованных и требовательных дочек и даже осталось бы пару‑тройку миллионов.

Так вот, всё что Даррелл умела – подбирать платье к туфлям и сумочкам, резвиться с Дериком в постели и издеваться над теми созданиями, которых она считала ниже себя по рангу. А такими были по её соображениям… Все. Разве что, кроме кучки её подруг и Бломфилда, ясное дело. И Каролина была далеко не исключением из числа тех, над которыми блондинка вечно потешалась. Напротив, Джефферсон приходилась ей самой любимой жертвой, издёвки над которой приносили моднице непередаваемое удовольствие и происходили изо дня в день, а не только «по праздникам», как в случае других одноклассников. Но Джефферсон терпела каждое оскорбление, каждое жестокое слово, каждый пинок и смешок – всё молча выносила, не смея даже подавать голоса. Она выше этого школьного жалкого стёба. Да и кто станет её защищать от этого блондинистого монстра? Ведь единственный мужчина, которому она могла бы довериться, всегда был у Лесли на подачках и изредка кидал те же ядовитые смешки в её сторону. А иному человеку она бы никогда даже и не подумала доверить свою жизнь и репутацию.

– И тебе привет, Лес! – С некой ухмылкой ответила леди, чтобы не нарываться, на абсолютно ненужные ей, проблемы.

– Я так понимаю, все нормальные вещи в Англии закончились, поэтому тебе пришлось надеть на себя «это»? – Даррелл опустила длинные ноги на верхние ступени лестницы и начала медленно подбираться к «жертве».

– Как точно ты это подметила. – Продолжала отбиваться Кара, опасаясь любого неверного слова, невольного вздоха и лишнего шага.

– Ты что, тварь, совсем охренела? – В глазах красотки появилась та же ненависть, что и у Дерика пару минут назад. И вот она уже схватила Джефферсон за ворот рубашки, чуть ли не задушив бедолажку неслабой хваткой. – Кто тебе позволял так говорить со мной? – Блонди мерзко прищурила глаза и приблизилась к испуганному личику оппонентки. – Забыла за лето, как уродкам вроде тебя можно вякать в адрес королевы школы? – Бедная Кара даже не знала что ответить на все эти угрозы и оскорбления, поскольку дыхания уже не хватало из‑за удушливого захвата мисс Даррелл.

Неизвестно чем закончилась бы эта перепалка, если бы не подоспевший вовремя спаситель.

– Лесли, прекрати сейчас же! – Скомандовал громкий тон Дерика с первого этажа. – Не начинай учебный год с драк. – Парень был настроен серьёзно.

Теперь ненавистный блеск его глаз был обращён в сторону худощавой подружки. Кара не поверила собственным ушам. Он, пару минут назад чуть ли не готовый разорвать её, теперь встал на защиту. И от кого! От самой Лесли Даррелл! Просто чудо какое‑то!

– Дерри! – Блондинка пулей сбежала по оставшимся ступенькам и набросилась на возлюбленного, крепко и по‑собственнически прижавшись к рельефной груди. – Я так скучала по тебе! – Нежно прощебетала Лес, уже приблизившись к щетинистой щеке, словно всей этой разборки с Каролиной и не было.

Тем временем, Кароль воспользовалась моментом и поспешно удалилась с места нелепой схватки с блондинистым монстром. Благодаря Бога за спасение, брюнетка тихонько шагала по деревянному полу общежития. Несмотря на быстрое освобождение из плена оскорблений и смешков, отнюдь, не самые приятные мысли заполняли голову. Не успела приехать в кампус, как уже сцепилась с этой безмозглой сучкой.

И теперь Джефферсон стала задаваться уже совсем иными вопросами: почему Лесли так ненавидит её? Отчего именно ей достаётся больше всех от этой разрисованной куклы? Быть может, она чувствует столь сильную любовь со стороны Каролины по отношению к Дерику и боится, что наша героиня сможет увести его? Ведь зачастую у самых высокомерных персон не хватает уверенности в себе.

Не в силах больше размышлять о прискорбности своего положения, Кара повернула ручку двери и оказалась в небольшой спальне, где её давно ожидала соседка. Переступила порог и одновременно ослабила хватку, отчего вещи с гулом приземлились на пол.

– Каролина! – Радостно воскликнула Сюзанна Батлер, через секунду бросившаяся на шею приятельницы.

Эта особа с рыжими волосами, скромной улыбкой и светлым, слегка конопатым, лицом – едва ли не единственный человек в школе, ценящий и уважающий Каролину по‑настоящему. Сьюзан на редкость добрый и отзывчивый ребёнок. Она никогда не бросит Джефферсон в беде, хоть та и не всегда бывает ласкова с нею. Ведь эту, Сюзанну, столь миролюбивую и воспитанную особу растила одна мать, похоронившая отца девочки, когда той едва исполнилось пять лет. Сьюзан давно привыкла к лишениям, нищете и издёвкам, именно поэтому выбрала в подруги Кароль – такую же загнанную и одинокую особу, как и она сама. Девочки, не имея каких‑то особых понятий о дружбе, попросту держались друг за друга как могли, из последних сил обороняясь от этих избалованных детишек бизнесменов, нефтяных магнатов и светских дам. Ибо в жестоком мире моды, неоднозначных мнений и манящего разврата нельзя бродить в одиночку.

– Как твоё лето? – Батлер ослабила хватку и через секунду уже сидела на кровати, ожидая рассказа одноклассницы.

– Ужасно. – Коротко отрезала Кара и присела рядом. – Скука смертная. – Девочка закинула ноги на постель и обхватила их руками. – За лето не случилось абсолютно ничего, что можно было бы назвать запоминающимся событием. – На мгновение студентка задумалась, приложив холодную ладонь к потному лбу.