Чувства на салфетке: попытка забыть. II часть трилогии

Вот и чёртова дверь, за которой скрывался мой главный эдемский страх. Я пыталась отдышаться так, словно за этими створками меня ждала долгая мучительная смерть. Но делать было нечего, поэтому я вошла в кабинет Муриэля с трепещущем сердцем. Наш вчерашний разговор в коридоре почему‑то приводил меня в некое замешательство, вынуждая затаивать дыхание от мысли о своём лекторе. Он всю ночь терзал меня пронзающим яростным взглядом и призывал остановить попытки вызволить любимого из пучин второго пояса седьмого круга Ада, хватая за запястья и сжимая их в парализующем захвате, как в крепкие железные кандалы. Пальцы оставляли пятная на мягкой коже, садня и раня не только тело, но почему‑то и душу.

Вдруг мне стало интересно: а думал ли он также же обо мне? Моя фигура пытала его доказательствами в правильности действий и требовала оставить её в покое, от заката до рассвета? Кого он видел в ангельском забытье, когда отправлялся на покой в объятиях подушки и одеяла? Этот вопрос вряд ли можно было счесть уместным и надеяться, что удастся получить ответ на него без излишних трудностей и препятствий.

Дверь кабинета захлопнулась за мной сама собой и я уставилась на куратора, пытаясь высмотреть темные круги под карими глазами, дающие понять, что ему тоже ужасно спалось минувшей ночью. Но Господин Главнокомандующий был невозмутим. Глаза были такие же яркие и искрящиеся, как и всегда, а тёмные круги и мешки отсутствовали, не смея портить строгого прекрасного лица. Воин могучей тучей раскинулся по спинке кожаного кресла и вглядывался в какой‑то рабочий журнал с ледяной сосредоточенностью. Видимо, это были ведомости студентов «Ангельстрема». Но мой приход заставил его отвлечься от тетради и поднять карамельно‑ореховые глаза в мою сторону. И тут моего разума достигло колючее осознание – какой же красивый цвет глаз у него, такой необычный. У людей я такие никогда не видела. Мне казалось, что Ангела мужского пола красивее я ещё не встречала. Но он ведь главный, наверное, так и должно быть. Противник будет легче повержен, если окажется очарован красотой своего врага.

Мур едва заметно приподнял уголки алых губ и указал на стул напротив себя, не прекращая слежки очами за движением моей тонкой фигуры по его кабинету, заполняющей воздух лёгким дребезжанием гипюровой ткани ангельского одеяния, красиво переплетающегося крестом на груди, и обнажающего острые бледные колени. Юбка была весьма коротка для Ангела, но меня это нисколько не заботило. Ангельский шкаф всегда производил по моему заказу самые дерзкие и максимально откровенные наряды, которые только могли быть разрешены Господом. Но раз уж Бог разрешал, то почему я не должна была так облачаться? К тому же, Дасти и Альдина также позволяли себе раскрепощаться, отдавая предпочтение более открытым нарядам, а не длинным бесформенным мантиям, которые так любила, например, Анахита.

– Доброе утро. – Поздоровалась я без обращений и опустила пятую точку на жесткую деревянную мебель.

Было как‑то неловко вновь называть куратора по имени, а по титулу он приказал не обращаться, поэтому я не могла никак решить, что для меня труднее: перебороть себя или же не подчиняться его указаниям.

– Здравствуй, Каролина. – Конечности задрожали под этим пылким взглядом, выдавая робость.

Да почему же меня так трясёт перед ним? Другие Ангелы не вызывали во мне такого спектра эмоций. Перед Муриэлем, я же чувствовала все на свете: страх, стеснение, нарушение дыхания и, почему‑то, желание. Желание узнать, каков он на самом деле, что его волнует, что увлекает и что вынуждает грустить. И я не могла понять, почему моему мозгу так нужна была эта информация. Ведь мысли были заняты только Чарльзом. Но главному Стражу удавалось пролезть сквозь эту толпу мелькающих размышлений и встать прямо перед моими глазами, мешая рассмотреть, что там есть ещё интересного.

– Я такой страшный? – Вывел меня из тягомотных рассуждений Ангел.

– В смысле? – Какое же у меня сейчас глупое выражение лица, наверное.

– У тебя всё тело дрожит. – Озвучил Мур и встал надо мной, накрывая массивной тенью.

Я посмотрела на него снизу вверх и нервно сглотнула. Какой же он огромный, Господи, помилуй. Один кулак больше, чем моя голова. Что стоит ему вдарить этим самым кулаком мне по башке, чтобы я не забивала её всякими глупостями?

– Сегодня холодно, не находите? – Ну какая же чушь, Каролина, что ты несёшь?!

– Плюс тридцать. Как и всегда в Эдеме. – Осёк меня Страж, давая понять, что я болтаю чепуху.

Я растекалась по стулу от его шоколадного взгляда, ощутив, что щёки стали пунцовыми, и бесконтрольно прикусила губу, наказывая себя за такую оплошность.

Помилуйте меня, Господин Главнокомандующий! Я не хочу погибать под вашим дьявольским взором.

– Может заболела. – Ты закапываешь себя заживо, Каролина Джефферсон.

Ещё попроси его проводить тебя в больничное крыло, чтобы целитель дал тебе таблетки для храбрости перед лицом главного любимца Господа.

– У Ангелов не бывает простуды. – Ну, какой же упёртый.

Мало ему было моих вчерашних признаний о том, что я его побаиваюсь? Что он ещё хочет от меня услышать?

– Я же ещё не Ангел. – Не собираюсь вам уступать, Господин Главный Страж Рая.

Не пытайтесь сделать из меня дуру. Я и сама это прекрасно умею.

– То, что у тебя нет крыльев, не означает, что ты не Ангел, девочка. – Не сдавался Главный Страж в попытке осадить меня.

Девочка.

Что ещё за словечко? Обычное, конечно. Но почему из его уст оно звучит так интимно? Что‑то напоминает… Точно. Флэтчеровское «малышка». Он издевается надо мной?!

Ну, вот! Теперь этот гигантский сучёныш смотрит именно так, как и говорила Дасти. Словно воображаемо снимает с меня платье и вдыхает сладкий аромат моих цветочных благовоний, отдалённо напоминающих тот самый «Flora by Gucci», что так обожал покупать мне Чарли, потому что знал – этот аромат мне идеально подходит.

Ну хватит так смотреть, Господин Главный Страж. Можно мне просто провалиться прямо сейчас в Ад? Желательно, в темницу с номером «666».

– Говори, что тебя так пугает? – М‑м‑м, вот опять. Кого‑то это мне напоминает.

Моего главного диктатора Чарльза Трэвиса Флэтчера. Но, к моей великой радости, я научилась жизни в режиме диктатуры достаточно давно, чтобы уступать в такой манере общения.

– Да вы! Вы меня пугаете! – Выпалила я прямо в суровое лицо, чуть приподнявшись с места.

Надоело уже восседать под тенью массивного тела, ощущая, как он прожигает мою одежду карамельным взглядом.

– Кажется, я просил тебя обращаться ко мне без официоза. – Страж наконец‑то вернул железный зад на плоскость стола, догадываясь, что выглядит крайне грозно и враждебно в своей позе бронзовой статуи, воздвигнутой перед моим растерянным лицом.

– Я не могу, Господин Главнокомандующий. При виде вас, меня трясёт как бухту в девятибалльный шторм. Сама не понимаю почему. – В глазах помутнело от внезапного признания.

Но я уже не справлялась с его натиском. Обязательно нужно вот так глядеть, видя, что меня и без того передёргивает от любой его фразы?