Чёрная метка. Любовный роман

– Заметно, – не удержался всё‑таки от подковырки Фомич. Ну никакой тактичности, Чугун – он и есть Чугун. Но я лишь в тон ему похихикала. Ладно, погоди, сейчас я своё отыграю.

– Давай ближе к делу, – предложила я.

– Давай, – не возражал Фомич. – Сначала информация: что знаешь ты и что знаю я. Начнём с тебя, пожалуй.

– Нет, лучше наоборот, – не согласилась я.

– Наоборот так наоборот. – Благодушию Олега, казалось, не было предела. Может, хорошая погода была тому причиной, может, он просто рад был после долгого перерыва увидеть меня. – Итак, к делу. Совершено покушение на одного из самых перспективных молодых работников Центробанка Илью Соколова. Снайпер промахнулся, хотя сделал по меньшей мере три выстрела, так что, скорее всего, это была лишь акция устрашения. Естественно, резонанс в прессе, на телевидении, версии самые разные. И всё бы ничего, если бы одна из таких версий не проскользнула в самом скандальном из наших жёлтых изданий. Эдакая коротенькая реплика в колонке светской хроники: не исключено, мол, что покушались вовсе не на жизнь молодого банкира, а на его жену, ставшую в своё время жертвой четырёх насильников, отсидевших свой срок и выпущенных на свободу. По предположениям, Анна Соколова уже получала угрозы в свой адрес, но не придавала им особого значения. Ну и, как говорится, ждите, продолжение следует. И уж если оно последует, то вроде как мало не покажется. Продолжение последовало. Буквально на следующий день проныра‑журналист, известный в своих кругах под именем Пишущий, а за глаза – Писающий мальчик (заставка такая у колонки светской хроники, которую он ведёт), был избит, ограблен; ключами, которые у него были с собой, открыли его квартиру и хорошенько почистили. Похищены планшет, ноутбук, а заодно и все флешки, диски, на которых могла находиться хоть какая‑то информация. Поражает в данном случае оперативность: никаких угроз, попыток договориться – сразу в лоб, а там решай сам, что будет с тобой дальше. Кто сработал? Непонятно. Охрана Соколова? Исключено: уголовное дело, кто из «стражников» пойдёт на такое? Божья коровка – его жена Анна? Тоже нереально. Но как бы то ни было, очень хотелось бы знать: что же там всё‑таки было, в этих, как их принято называть сейчас, гаджетах? Ты случайно такими сведениями не располагаешь? Думаю, сейчас как раз подоспела моя очередь слушать.

Я скривила губы.

– Олег, не придуривайся. Ну что ты мне тут наплёл? Всё, что было в СМИ, в интернете, я и без тебя знаю. Давай конкретнее. Ты сам привлечён к этому делу?

Фомич усмехнулся.

– С какой стати? Я не спец по политике, да и вообще птица не того полёта. Создана комиссия, работают люди. В поте лица. Версия с тобой, естественно, тоже с момента её публикации, принята к сведению, но меня давать показания по ней ещё не вызывали, хотя потревожат наверняка. Если кто‑то отследил нашу сегодняшнюю встречу, вполне могут и пинка под зад дать из органов. Так что же, информацией так и не поделишься?

Я с досадой вздохнула.

– Ну да, конечно, прямо агентство «Анна‑ньюс». Я думала, ты мне поможешь?

– Да знать хотя бы, кто пацана приложил, – пробормотал Чугун, – уже было бы легче.

Проклятая поясница никак не хотела успокаиваться. Я немного поёрзала на сиденье, пытаясь принять более удобное положение, чтобы хоть как‑то утихомирить боль, но драндулет – он и есть драндулет, машина для настоящих мужчин: комфортом здесь и не пахло.

– Ладно, мальчики, девочки – это всё лирика. Мне, конкретно мне что посоветуешь?

Чугун врать не любил. Ну а мне уж точно не стал бы, я в этом не сомневалась. Он помолчал некоторое время, затем покосился на мой огромный живот.

– Ответ прост. Но мой совет тебе может не понравиться.

– И всё‑таки? Нельзя ли ближе к делу? – Я тоже начала нервничать.

Фомич развёл руками.

– Выход один: вам надо расстаться. Я имею в виду, с мужем. На время, разумеется. Сейчас непонятно, на кого нацелен удар. Противник, враг (называй его как хочешь) именно этим и пользуется. Дальше сразу всё станет ясно. Не исключено даже, что вообще прекратится. На виду, конечно. А вот каков будет подковёрный вариант, одному Богу ведомо. Очень, очень хотелось бы надеяться, что это не твой противник и не твой враг.

Мы оба надолго замолчали, осмысливая то, что мной было услышано. Но в конце концов я не удержалась от природной женской зловредности:

– Понятно. И всё‑таки кое‑что из архива памяти: когда я на свадьбе показала тебе тот кусочек картона (ну, «чёрную метку» – помнишь, надеюсь?) – и спросила, что мне с ней делать, что ты посоветовал? «Наплюй и забудь»? Я поступила в точности согласно твоей инструкции: забыла сама, никому не сказала о ней тогда, вообще никогда не упоминала. Так вот, мне очень интересно узнать: ты уверен сейчас, точно уверен, что в прошлый раз твой совет был правилен?

– Абсолютно, – не колеблясь, ответил Фомич (он, как видно, ждал подобного вопроса). – Теперь ты скажи: куда бы ты с ней пошла тогда – с этой филькиной грамотой? В полицию? Думаешь, уголовное дело по ней бы завели? Не положено, фитюлька – она фитюлька и есть. Может, Илье своему пожаловалась бы? Или к детективам частным обратилась? Нет, ничего подобного, ты оказалась умненькой девочкой: проявила благоразумие, не поддалась глупым эмоциям, ложным чувствам. А в результате выиграла почти три года, за которые преспокойненько родила одного ребёнка, вот‑вот должен появиться на свет и второй. Что, тебе мало этого? Да, не скрою, благолепие твоё закончилось, скоро будет жарко, очень жарко, так что только успевай поворачиваться. Но ведь времени у тебя было предостаточно – надеюсь, ты смогла к такому ходу событий подготовиться?

Я, сгорая от стыда, отрицательно покачала головой.

– Нет, к сожалению. Похвастаться нечем. Мозги набекрень, нервишки вообще расшатались. – И совсем уж тихо, жалобно, еле слышно пискнула‑ Ты мне поможешь?

Олег посерьёзнел, на лице его проступили усталость, замотанность.

– Вопрос стоит не так. Ситуация в корне изменилась. Теперь либо мы вместе, в спайке, все четверо, как было когда‑то, либо нам головы поотрывают поодиночке.

Я облегчённо вздохнула. Что ещё оставалось? Только перевести разговор на какую‑нибудь нейтральную, совсем пустячную тему. Поругать правительство, например. Впрочем, бог с ним, с правительством, пусть отдыхает, есть вопросы позабористее.

– Кстати, что я всё о себе да о себе? Как ты? Не повысили ли в звании? Нет ли изменений в личной жизни? И самое главное – как там Маша? Сто лет уже её не видела.

Фомич усмехнулся.

– Вспомнила. Воспитанные люди обычно с таких вопросов начинают разговор, а не заканчивают. Но будущей молодой маме можно простить что угодно. Как у меня дела? Считай, два выстрела в «молоко», а один в «десятку». Какие новые звания, какая, к чёрту, личная жизнь? Издеваешься? Вот только с Машкой всё в порядке, хотя от выбора профессии никак не удалось её отговорить. Учится сейчас в Московском университете МВД России. Вообще, настолько вжилась уже в нашу полицейскую жизнь, что мне далеко до неё: дзюдо, боевое самбо давно освоены, сейчас вот увлеклась айкидо. В тирах пропадает, секции спортивные меняет как перчатки.

– Ну а личная жизнь? Как и у тебя, на том же уровне?