Чёрная метка. Любовный роман

Конечно, с моей стороны было очень рискованно подставлять под засветку Иннулино гнёздышко, но другого выхода я не видела: крайне необходимо было осмыслить события последних дней, а сделать это дома теперь совершенно не представлялось возможным. Был у меня один проходной двор, который позволял мне оторваться от любой слежки, хотя машиной своей я, конечно, при этом сильно рисковала: приходилось на какое‑то время буквально бросать её на произвол судьбы. Но и добираться на метро в моём положении во всех случаях не слишком приятно. Как бы то ни было, через полтора часа я уже была в квартире Иннуси. «Noblesse oblige» («Положение обязывает»): после свадьбы я больше не могла так часто, как раньше, встречаться с закадычной подругой, но и расстаться со своей коллекцией – всякими тряпками, побрякушками, которые я могла держать только у неё, – у меня не было сил. Даже при том, что некоторые вещицы оттуда могли весьма и весьма заинтересовать кого‑то из не в меру любопытных особ. На сей раз я не стала смотреть ни видео, ни телевизор, просто разлеглась на тахте и невидящим взглядом уставилась в потолок.

«Наплюй и забудь!» Почти три года безоблачной жизни и в самом деле дорогого стоили, но они прошли, и мне теперь предстояло смириться с тем, что перемены не заставят себя ждать. А лучшее средство борьбы с неприятностями, как я уже говорила, – вовремя их предотвращать.

«По предположениям, Анна Соколова уже получала угрозы в свой адрес, но не придавала им большого значения», – Фомич процитировал Мальчика слово в слово, но не стал комментировать сакраментальную фразу. По всем прикидкам, она означала попасть пальцем в небо. Я бы не смогла доказать, что угроз не получала, да и доказывать подобную мелочь было бы глупо, для Мальчика же тут был неплохой штришок для нагнетания интриги. Нет, не мог он знать о чёрной метке. Да и что вообще он мог знать, так замутив воду? Ни‑че‑го. Так что Илюша зря потратил свои денежки, но вот Комягин как мог ошибиться? В том, что именно он Мальчика приложил, у меня теперь не оставалось никаких сомнений, но зачем? Предупредил, чтобы тот не совал нос не в своё дело? Не со всеми такой номер проходит: есть люди, которых подобные вещи, наоборот, ставят на дыбы. Как говорится: не тронь – не воняет. Ладно, его дела. Но как мне самой жить дальше? Я поднялась, сходила к полке с видеодисками, нашла там заветную коробочку и, усевшись на сей раз в кресло, стала внимательно изучать спрятанные в ней фотографии, не упустив возможности похвалить себя за проявленную предусмотрительность. Сейчас я бы точно не решилась организовать слежку за своим мужем, а вот пару месяцев назад вычислить любовницу Ильи было проще простого.

Я читала, что у китайцев жена, когда она находится в «интересном положении», сама должна позаботится о том, чтобы её муж в сексе не чувствовал себя обделённым, предоставляя ему на время для этой цели сестру, подругу или даже специально нанимая кого‑то со стороны. Во всяком случае, так было когда‑то – сейчас наверняка дело обстоит иначе: Китай изменился. Поэтому я, почувствовав, что муж решил эту проблему сам, не дожидаясь, когда я проявлю свою начитанность в действии, просто обратилась к тем же ребятам, что помогли мне с «прожигателями», и попросила проверить мои подозрения. И вот сейчас не просто получила дополнительную пищу для размышлений, а была поставлена в тупик. Одно дело какая‑то «китайка» (просьба не путать со словом «китаянка») – маленький кислый плод, который и яблоком‑то назвать трудно и совсем другое – девушка лет на пять моложе меня, из хорошей семьи. Чем не невеста для разведённого мужчины? Конечно, Илья знал достаточно о моём прошлом, когда решил на мне жениться, но долгое время ему это ничуть не мешало. Сейчас я вдруг стала пятном на его репутации и такой расклад уже никак не мог устроить молодого, но перспективного, набирающего обороты чиновника, поскольку практически ставил крест на его карьере. Я становилась балластом, а моя конкурентка, наоборот, помогала это грязное пятно побыстрее смыть. Как говорится, ничего личного, всего лишь жизнь.

Господи, как же так? Я никак не могла поверить в то, что произошло. Какая‑то сволочь, букашка, журналистик паршивенький парой бездумных, брошенных наугад фраз перечёркивал все мои усилия, весь путь, который я прошла, начиная от «бункера» и кончая барыней в высоком тереме. Вопрос не менялся: что было делать теперь? И сам собой он не решится, пока я на него ответ не найду.

Шах и мат. Первое, что мне предстояло, – смириться. Надо уметь проигрывать: что ещё я могла в этой ситуации предпринять? Принц, терем – всё побоку, всё какой‑то драной вертихвостке, которая просто вовремя подсуетилась, оказавшись в нужное время в нужном месте. Но везение тоже дар Божий, вполне способный порой опрокинуть самые что ни на есть виртуозные ухищрения ума.

Что ещё? Любовь? Конечно! Я была очарована, буквально ошеломлена благородством Ильи, с такой лёгкостью наплевавшего на моё прошлое, выпавшей мне удачей с маячившими впереди более чем радужными перспективами. Илья… На что я надеялась в своё время? На чудо? Но его так и не произошло. Ни о какой любви со стороны Илюшеньки моего речь не шла и в самом начале наших отношений – не было её и сейчас. Я вышла замуж за чувственного, очень избалованного в вопросах эротики и секса человека и поначалу держалась на уровне, но две беременности подряд… Так и появилась эта девочка, вроде как временный фактор, невинная, неискушённая, но в том была своя прелесть. Когда оказалось вдобавок, что девочка не из простых, появилось над чем задуматься. Но дети, престиж – никакой опасности поначалу не просматривалось. Теперь же, когда я оказалась по уши вывалянной в грязи, всё перевернулось.

Я вдруг вспомнила тот давний случай с Глебушкой, своим начальником. Ситуация повторялась один к одному, и нужно было выжать из неё по максимуму. Не столько для себя, сколько для детей. Кстати, за них мне тоже предстояло побороться, не факт, что Илюша не попытается их у меня отнять. А если дело выгорит, то и припаять мне потом алименты. Сам не догадается, адвокат подскажет. На то он и адвокат. Ничего не поделаешь, наши законы по‑прежнему самые гуманные в мире. И надо сказать, провернуть такой финт у Ильи были все шансы.

Моё прошлое… Да пусть копают сколько угодно: одно дело – репутация, и совсем другое – закон. Да, я была проституткой, но когда это было? За время нашей совместной жизни я вела себя, с моей точки зрения, безукоризненно, и всё было бы хорошо… если бы не дамоклов меч истории «четырёх прожигателей», снова нависший надо мной. Если добиться пересмотра того дела, я и сама за своё будущее не дам ни гроша. У меня перед глазами вновь возникли памятные фотографии: изуродованные не трупы даже, а останки девчонок, живших со мной бок о бок – среди «костей и пучков волос» которых вполне могла бы сейчас находиться и я сама. Что дальше? Выбор был невелик и не от меня зависел: либо главный свидетель, либо соучастница. Никто не знал об этой моей страшной тайне: ни Фомич, ни даже Иннуся. Слово, которое я дала себе в тот день, когда злополучные фотографии оказались у меня на руках, я сдержала. Хотя мне очень нелегко было постоянно ходить с таким грузом на душе.

 

– Боже, какие люди в Голливуде!

Я привскочила на тахте и мысленно укорила себя: какая же я дура, почему не закрыла дверь на задвижку? К счастью, передо мной стояла моя любимая подруга, в глазах которой я тем не менее читала весомый укор.

– Извини насчёт двери: замок защёлкнулся, я сочла это достаточным, думала, что заглянула на минутку, и вдруг задремала. Вообще, в последнее время засыпаю при каждом удобном случае, хотя, в принципе, чувствую себя достаточно бодро: не устаю, не валяюсь подолгу по утрам в постели, не в силах подняться.

Иннуся усмехнулась.