Дело №3. Крематорий

– Тебя ведь уже не остановить? – Бармен сделал небольшую паузу, тяжело вздохнул и медленно, хриплым голосом начал свой рассказ: – Мы все там родились и чуть было не погибли там же. Полиция будет утверждать, что пропавшие, возможно, ещё живы, так как тела не были найдены, но не верьте ни единому их слову. Всё началось три года назад, наверное в декабре. Тогда пропала одна журналистка. Для нашего небольшого городка убийства и исчезновения людей были немыслимы. Даже если кто‑то пропадал, его находили живым и невредимым. Но тот случай кардинально отличался от всех остальных. В ту ночь, впервые за долгое время, начал работать городской Крематорий, а на следующее утро на его территории появилось надгробие с именем пропавшей. Вот только под слоем земли тела обнаружено не было. Дальше – хуже. Люди пропадали всё чаще, новые памятники появлялись каждый день. Убийца не оставляет никаких следов. Мне кажется, что город никогда не узнает, кто истребил жителей, пока не останется один выживший – это и будет тот самый маньяк. Ходят нелепые слухи про Смерть, что забирает души, про Крематорий, что пожирает их. Это лишь легенды. Во всем всегда виноват сам человек. Загадка в том, откуда появился маньяк в нашем‑то тихом и спокойном городке. Искать нужно человека, не призрака. А за страшными историями вам к дамам, – бармен рукой указал на компанию женщин, сидящих за столом.

Я подошёл к женщинам, представился, но они, словно не замечая меня, продолжали разговаривать.

– Столько лет прошло, а убийца всё ещё не найден, – прошептала вдова. Затем она посмотрела на меня бледно‑голубыми глазами, которые наверняка слишком много повидали, и сказала: – Она была там, я сама видела. Сама Госпожа Смерть. Она бродила по улицам, заходила почти в каждый дом, выбирая новую жертву. Так она добралась до моего мужа, а затем и до матери.

– Мне сосед рассказывал, что на нашем городе страшное проклятье, – ответила другая женщина, жена бармена. – И ничто не в силах остановить его. Что‑то забирает души.

– Так оно и есть. Я видела на 19‑й улице на одном из домов надпись: «Это дом Госпожи». Улица та давно заброшена, вот и поселилась она там. И дом выбрала самый уродливый и несчастливый. У семьи, что там жила, дочка пропала, а родители потом с ума сошли. А Крематорий‑то? Создание Госпожи, так говорят. Он‑то и призывал Её, чтобы наши души забрать.

– В Безымянном городе много неприкаянных душ. Я, конечно, помолилась за каждую. Ох, сколько в этом мире горестей.

Они совсем не замечали меня, порой казалось, что они даже друг друга не слушали. Я вернулся к бармену.

– Что, уже наслушался городских легенд? Это всего лишь сказки. Не слушай ты их. Женщины все такие. Им повод дай – и они уже готовы мистику приплести.

Он попытался изобразить привидение, подняв руки и пошевелив пальцами, как при игре на пианино. Призрак из него получился какой‑то детский, нелепый, это заставило меня чуть улыбнуться.

– Дело‑то вовсе не в Смерти, даже если она и существует. – Бармен начал протирать стаканы, уже практически не обращая на меня внимания. – В Безымянном городе я был начальником на заводе. Помню, как к нам молодой парень пришёл, тихий такой, спокойный, ничего не умел и практически ничего не знал, но как‑то раз не пришёл на работу, хотя до этого никогда не опаздывал, по нему можно было часы сверять. А потом нашли его мёртвым в парке. Это случилось примерно через год, как из Крематория дым повалил. Потом нашли его убийцу. Так что в том городе не только пропавшие, но и убитые. Тебе придётся быть максимально аккуратным. – Он поставил начищенный до блеска стакан на стол, взял другой, наполненный виски, и осушил его. – Мне не хватает того старого Безымянного города, любимой работы и друзей. Мы хоть и успели сбежать, но ты вряд ли сможешь сделать это. Незачем отправляться в эпицентр трагедии в самое тёмное время.

– Много людей покинули город?

– Сложно сказать. Многие покинули город до того, как мы уехали. Я, честно говоря, для этого и построил придорожное кафе, чтобы принимать таких же беглецов, как мы. Первое время здесь на самом деле была куча народу, но затем всё стихло. Уже год как никого из города не видел. Словно там уже никого и ничего не осталось. Будет сложно разобраться в том, кто уехал, а кто пропал, но у нашего полицейского всегда был порядок. Если он согласится помочь, то можешь считать, что большая часть работы сделана.

– Вы говорите о полицейском, что вёл дела пропавших без вести?

– Да, о нем. Ты с ним знаком?

– К сожалению, не довелось. Он пропал как и другие.

– Откуда знаешь?

Я достал письмо из кармана и показал ему. Его карие глаза быстро бегали по строчкам, а дочитав, бармен тяжело вздохнул и сказал:

– Я бы не стал сбрасывать его со счетов так быстро. Он был очень опытным сыщиком, ему во время работы в полиции несколько раз грозила опасность, но каждый раз у него получалось выжить. Даже если сейчас он пропал, то, возможно, лишь потому, что в нужный момент не остановился. – Его взгляд наполнился грустью, как будто он мысленно прощался с тем человеком. – В работе бармена всё‑таки есть плюс, – сказал бармен, покрутив опустошённый стакан с виски. Затем, что‑то вспомнив, он наклонился ко мне ближе. – У следователя был сын, может, он что‑то знает. Они проживали на четырнадцатой улице, в доме под номером семнадцать, квартиру не скажу, не помню.

Недолго мы ещё просидели за разговором, я уже изрядно устал. Бармен предложил мне остаться на ночь в одной из комнат для гостей.

Утром, когда настало время прощаться, он проводил меня до машины, крепко обнял и сказал:

– Пообещай, что заедешь к нам на обратном пути.

Я молча кивнул, пожал ему руку и сел в машину.

Мотор снова загудел. Моя душа наполнилась чувством предвкушения. Совсем скоро история Безымянного города и его жителей откроется для меня. И всё тайное в стенах Крематория станет явным.

 

Глава 3. Добро пожаловать в Безымянный город

 

Утро пасмурное и холодное. Запах гари становился всё ярче по мере приближения к городу. Хвойные деревья вдоль дороги слегка нагнули свои кроны, словно приветствуя меня. Мимо проскользнул предостерегающий знак «Внимание! Закрытая зона. Въезд строго запрещен». Вслед за ним показался шлагбаум и контрольно‑пропускной пункт, небольшое здание, пять на пять метров, невысокое, с большими грязными окнами.

Я вышел из машины, рукой протёр окно этой каморки, чтобы хоть что‑то рассмотреть внутри. И увидел там дремлющего старичка. Он был очень худощавым, бледная, почти белоснежная, кожа обтягивала его кости. Седые, длинные растрёпанные волосы закрывали лицо. Я постучал по стеклу. Старик проснулся. Протёр глаза, без интереса посмотрел на меня и вышел на улицу.