Детектив Бестужев. Болтун находка для шпиона
Вот кто его просил встрять? Сейчас это недоразумение под воздействием паров алкоголя, начнёт бодриться и требовать сатисфакции. Но за неимением шпаги, пустит в ход кулаки. В результате, очередная драка на Крещатике, очередной сиделец суток на 15 с общественными работами и порицанием трудовым коллективом…
– Проходи мимо дядя! Ты тут ваще лишний. – пьяный «мушкетёр» всё ещё старается обойтись простым запугиванием, но не тут‑то было.
– Вы хам! Отпустите девушку немедленно!
– Слушай мужик? Это твоя дочь?
– Нет!
– Тогда твоя жена? Тоже нет, молода она для тебя. Так что ты лезешь, очкарик? Иди своей дорогой!
– Я сейчас милицию позову! – мужчина лет под пятьдесят невысокого роста, в очках, пытается переговорить пьяного молодого хулигана.
– Я те сейчас мудило в глаз дам, и ты до милиции не добежишь!
В это время со скамейки встаёт второй пьяный «мушкетёр».
– Васёк! Это наша баба?
– Не Санёк, я её только поймал, она ещё не согласилась.
– А это что за чудо?
– Это возмущенная общественность, возражает.
– Так пошли ты её, эту общественность!
– Саня, я её посылаю, так она идти не хочет.
– А если в глаз?
– Я уже предлагал, он грозится ментов вызвать!
– А вот за ментов, он сейчас и от меня схлопочет.
Второй встаёт со скамьи и идёт к мужику. Мужик понял, что шутки кончились, и его мужество скукожилось до размеров висящей родинки на бороде.
– Милиция! Милиция! Хулиганы нападают! Я между прочим работник ЦК, что вы себе позволяете?
– Да нам по барабану ЦК, МК, БК, хотел в глаз, сейчас получишь в глаз!
Ну, всё, пора вмешиваться, а то не дай Бог начнётся что‑нибудь серьёзное. Народу по столицам понаехало из глубинки много, все отчаянные, много бывших «сидельцев» в столицах пытаются зацепиться. А эти всегда вооружены и пускают ножи в дело надо‑не надо.
– Парни! Давайте спокойно разойдёмся каждый в свою сторону без скандала и драки. Праздник сегодня как‑никак, первое сентября.
– О! Витёк! А это что за птица?
– Санёк, хэ знает, а чё он хочет?
– Ну, типа разойтись…
– Так я ещё не разошёлся, сча разойдусь, места мало будет.
– Парни, вы не поняли, я вас не прошу раскатывать мне тут клоунаду, а прошу закончить базар и разойтись. – Я просто решил спровоцировать их, чтобы быстрее закончить, потому что в этой ситуации можно долго упрашивать успокоиться. Такие храбрецы из деревенских «мушкетёров» успокаиваются только после пары крепких тумаков.
– Ну, всё урод, ты задрал! Сейчас я тебе зубы посчитаю.
– Погоди Витёк, он же в форме. Ты присмотрись‑ка внимательней, это не тот ли морячок, с которым мы на прошлой неделе схлестнулись?
– Аааа! Так он ещё и морячок! Ну, тебе парень не свезло! – и так называемый Витёк, выпустив рукав девушки, наконец, пошел, ускоряясь на меня.
Хоть одно положительное решение. Девушка свободна – уже хлеб!
– Детка! Отбегай побыстрее и иди своей дорогой, мы тут по‑мужски сейчас погутарим, – я мигнул ей весело и повернулся к так называемому Витьку.
– Ну, быстрее Витёк! Что ты ползёшь как черепаха? – это ускорило выходящего из себя парня, но на беду, он споткнулся о свою же ногу и уже падал, когда я успел его подхватить, а то, не дай Бог, стукнется обо что‑нибудь башкой, и заодно легонько ткнул костяшкой чуть пониже солнечного сплетения. Мгновенный сбой дыхания, и Витёк оседает на асфальтовую дорожку. Я аккуратно положил его и сделал два шага вперёд. Второй, вдруг принял защитную позу, и я увидел его осмысленный взгляд, он резко достал нож из‑за пояса и выставил его вперёд.
Ну вот, я так и знал, что так просто это не закончится.
– Брось нож. И посчитаем этот инцидент исчерпанным.
– Как тока кишки намотаю твои, так сразу и посчитаем!
– Ну как хочешь! – я резко нырнул влево и в развороте ударил носком флотского ботинка в основание ладони. Нож полетел, кувыркаясь в высокие кусты, а Санёк схватился за руку, визжа от боли.
– Дай сюда руку придурок, и не ори, сейчас боль сниму. – Я взял его ладонь и несколькими нажатиями по точкам отключил болевой нерв, – но врачу показаться надо, а то может быть перелом, потом намучаешься.
– Ну, а вас, мужчина, я попрошу удалиться, чтобы не нарываться больше на неприятности, – я внимательно посмотрел на мужчину.
– Я попрошу Вас, молодой человек, проводить меня домой, я тут недалеко живу! – мужчина отвернулся и уверенный что я иду за ним, закончил, – Я живу на Грушевского 9, это дом ЦК.
Ну вот, «не в огонь так в полымя», ещё и с ЦэКа‑шными дел не имел! Я обреченно пошел за ним.
– Алексей Владимирович Ивашко, работаю в ЦК КПУ, – и он протянул руку для пожатия.
Я обречённо её пожал.
– Главный старшина Бестужев Максимилиан Викторович, курсант военмор!
– Ммммммм! И фамилия, и имя, и стать, и поступь! Прям дворянин! – ухмыльнулся Алексей Владимирович.
– Из трудовой интеллигенции, Таврической губернии мы!
– Знаю, знаю, все мы оттуда! На худой конец, из рабочих и крестьян, – скривился он.
Странный он какой‑то, работник ЦК, чуть не сказал: «Ножа и топора».
– Студенты, курсанты и остальные… граждане в Гидропарке сегодня проводят время, что тебя занесло на Крещатик?
– Иногда я по вечерам пью кофе и слушаю классику в одноименном кафе!
– Любишь классику? – казалось, Алексей Владимирович задаёт вопросы только ради поддержания разговора, но я вдруг почувствовал его интерес ко мне.
С чего бы это? Я вроде далек от прослойки партейных, да и особого интереса не проявил, когда он представился? Ладно, погодим, сам всё и расскажет.
– Не сказать, что прямо очень, но, помогает думать! А вот думать я действительно люблю.
– И о чем думаешь?
