Детектив Бестужев. Болтун находка для шпиона

– Принципы, Макс, и традиции многолетние. Ты вон женщин сторонишься, потому что их в твоей жизни мало, а у меня нет настоящих друзей, потому что их вокруг много, но всем нужны папины связи и папины возможности, но никак не я сама.

– Жуть! И как вы живёте в этом болоте?

– А мама твоя где? – полюбопытствовал я.

– Нигде.

– В смысле?

– Мама умерла. Давно. Мне неприятно это вспоминать.

– Ладно, прости, я не хотел тебя огорчать.

– Знаешь, вот даже в таком пустячке, ты совершенно чужой парень, а отличаешься от нашего этого дурацкого круга. Мне сейчас задали бы ещё с десяток неприятных вопросов, просто для того, чтобы меня унизить, потому что папа занимает место в партийной иерархии выше их отцов! И они могут самоутверждаться только за счет того, что унижают друг друга по пустякам. По большому счёту, никто никого унижать не будет, потому что боязно! А вдруг я пожалуюсь, и папа кого‑то из их родителей где‑то прищемит. Им за это дома достанется!

– Аврора! Я чужой вашему миру, и, если честно, меня он не привлекает, и он мне не нужен! Какой смысл тебе от дружбы со мной?

– Честно?

– Честно!

– Макс! А мне нужен просто друг, которому всё равно чья я дочь и, которому не нужен мой папа для строительства карьеры. И который будет со мной дружить или ссориться, если есть за что, не оглядываясь на то, как отреагирует папа, или как сложится обстановка.

– Ладно, считай договорились!

– В смысле?

– Договорились дружить, понарошку или по‑настоящему, как тебе захочется в процессе. Мало ли ты потом решишь изменить условия нашей дружбы, – рассмеялся я.

– Я?

– Да ты, ты!

– А я их уже изменила, Макс!

– Ну, и как выглядят теперь новые условия?

– Хочу дружить с тобой по‑настоящему!

– А готова ли ты, пионерка Аврора, дружить по‑настоящему? Дружить с военным тяжело, сложно и муторно. Когда он нужен больше всего, его всегда нет. У него не так много времени на различные излишества. Он не будет с тобой ходить по злачным местам города, потому что это ему претит, и на это ему жалко времени, которое можно потратить по другому и с большей пользой.

Не стоит ждать от него дорогих подарков, потому что даже, если у него достойная зарплата, получает он ее, как правило, раз в полгода, если он моряк, в силу объективных обстоятельств – он в море, он на боевой службе.

– Макс! Ты говоришь о любви. А я так далеко не шагаю. Я хочу определённости сегодня. Что будет завтра, не знает даже папа, хотя он один из тех, кто это завтра и создаёт. Максик, давай просто дружить! А что там получится, мы с этим потом разберёмся, ладно?

– Хм, уговорила, – рассмеялся я. – Единственная проблема, как на это на всё посмотрит твой отец? Сама ведь говорила – круг знакомств, социальное положение…

– Ну, это уже моя забота! Да и мне кажется, отец сам хотел, чтобы я с тобой познакомилась, – Аврора улыбнулась каким‑то своим мыслям.

Ну вот. Сходил в кафе, проводить закат, а встретил рассвет!

 

Мы сидим на кухне, пьем вино и болтаем обо всём.

– Макс, а какое у тебя звание?

– Главный корабельный старшина!

– А когда генерала дадут?

– Генерала? Ну, вот следующая ступень как раз «генерал»!

– Ну, серьёёёзнооо! – надула губки Аврора.

Я в шоке. Не успел приехать, ввалился в семью целого партийного бонзы. Не успел познакомиться, уже в друзьях у его дочери! Так блин до ЗАГСа недалеко! Надо помедленнее, да поосторожнее, а то и загреметь недолго!

– Если честно, то у нас на флоте генералы только в морской пехоте и БРАВ!

– А что это за БРАВ?

– Ну, «браво» знаешь? Вот! Только круче! Береговые Ракетно‑Артиллерийские Войска.

– А ты на войне был?

– Слушай, ты как маленькая, оцениваешь взрослых одним понятием: был на войне, не был на войне! Ну, был, и что это меняет?

– Многое Макс! Поверь мне. У нас был в компании сын председателя Президиума ЦК КПУ, Валерка Ковалевский. Он со своим отцом был в контрах из‑за чего‑то. И вместо того, чтобы идти в университет, ушел в армию. А через полгода попал в Афган.

Вернулся по ранению. После излечения хотел обратно, но его комиссовали. Мы после его возвращения один только раз собрались старой компанией, хотели его возвращение отпраздновать. Он пришел на встречу, посмотрел на нас и сказал: «Какие же вы уроды!», – и ушел. Больше мы никогда с ним не встречались. Говорят, он уехал куда‑то в Африку работать.

– Ну да, после боевых действий меняется психика, ценности, понимание своего места в мире и своего предназначения. По сути человек рождается заново. Я его понимаю. Только при чём здесь это? Я не собираюсь встречаться с твоей компанией, участвовать в их делах, гулянках.

– А как же мне тогда хвастаться?

– А ты заочно!

– Заочно это как?

– Да просто. Ты рассказываешь, там, своим подружкам небылицы. А тут прихожу я и забираю тебя на мероприятие, и ты им показываешь язык, типа: «Ну что я вам говорила?»

– А что рассказывать?

– Аврора! Ты маленькая девочка? Нет! Врать небось папе научилась сама, а подружкам, так я должен тебя научить?

Мы рассмеялись.

Я уехал в училище только под утро. Впервые в жизни всю ночь отвечал на вопросы и рассказывал всякие небылицы.