LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Девушка с Рублёвки. История о любви в забавных обстоятельствах

– Ну, может быть, всё‑таки к Пенкину пойдешь? – толкнула меня локотком Алёнка и во весь голос захохотала в ответ на мою возмущенную гримасу.

 

Глава 4

 

Всю ночь за окном грохотала гроза – молнии сверкали неоновым светом не хуже, чем у нас в России. Алёнка похрапывала, свернувшись клубочком под своей частью одеяла, – одеяло на этом королевском ложе было одним, но огромным, – а я завидовала её крепкому сну. Меня гроза разбудила. Вечером мы обе, уставшие от перелёта и обилия новых впечатлений, заснули сразу, даже в вечерних развлечениях в холле не стали участвовать. А сейчас, среди ночи, сна у меня не было ни в одном глазу.

Я встала, подошла к окну. Ливень хлестал плотным потоком, судя по звуку, заливая балкон. Только по звуку и можно было судить – темнота за окном была абсолютная, глухая, чёрная. Про такую, что ли, говорят «тьма египетская»? Хотя в данном случае – тьма тунисская. Надо же, первая майская гроза, и я встречаю её в Африке.

Отгрохотав, гроза ушла куда‑то дальше, ливень сменил звук на тихий шёпот, я уснула. А утром проснулась от лучей, бьющих в лицо сквозь отодвинутую ночью штору. Oпять выглянула в окно и ахнула: картина открывалась потрясающая! За окном виднелись деревья в фантастических малиновых и белых цветах, а дальше – лазурный кусочек моря. Алёнка дрыхла, а я быстро оделась, подхватила фотоаппарат и побежала эту красоту фотографировать.

Свой цифровик – пожалуй, единственный доход от сетевого бизнеса – я купила ещё в Челябинске за солидную для меня сумму и взяла с собой в Москву. Зачем – не знаю. Наверное, чтобы делать фотолетопись своего знакомства со столицей. Новый город, новые впечатления. Если уж в Челябинске, где выросла, и где всё знакомо, я умудрялась такие моменты подмечать, что мама поражалась, а местная газета брала мои снимки на фотоконкурс «Город и горожане», то в столице, думала я, будет столько всего «вкусненького»! Но со всеми моими хлопотами первых недель – поиски жилья, работы, привыкание к Пенкину, опять поиск жилья и обустройство – мне было не до фотографирования. А когда узнала, что еду в Тунис, тут же вспомнила про своего дружочка.

Первый снимок я сделала в самом отеле. Очень уж хорош был их зимний сад: пальмы и кустарники росли в полную высоту на площадке, вокруг которой галереями располагались этажи с номерами. Яркая зелень изумительно сочеталась с бежево‑коричневой гаммой интерьеров. Особенно меня умилили плафоны настенных светильников, напоминавшие половинки амфор из простой обожжённой глины. А когда я вышла на вчерашнюю террасу, то и вовсе замерла, впитывая красоту утра. Сколько всего! Залитый дождем бежевый камень террасы и лужи, где отражаются небо и гнутые кованые ножки изящных стульев. Ступени, красиво сбегающие к нижней площадке, где сбились в кучку столики и скамьи. Голубой бассейн с белым изгибом окантовки. Если встать вот так, то в кадр попадает часть крыла отеля, и кажется, что одни линии дублируют другие, а голубизна бассейна – словно кусочек моря.

Снимая всё, на что падал взгляд (в номере посмотрю, что не удалось – сотру), я добрела до моря. Люди по дороге не попадались, видимо, рановато было для них в семь утра вставать. Или знают, что после ночного ливня делать у моря нечего. Просто гулять неприятно, не то что загорать. Вода холодная, пляж завален водорослями. Водоросли тянулись тёмным воняющим йодом валиком вдоль всей прибрежной полосы, и вдалеке уже появился маленький бульдозер, который деловито сгребал их в стога.

– Привет! Тебе тоже не спится? – спросили за спиной, и я оглянулась. Ирина.

– Привет. Утро какое красивое!

– Да, здесь хорошо, – кивнула она и начала раздеваться. – Я искупнусь. Пойдешь со мной?

– Нет, вода холодная.

– Нормальная, градусов шестнадцать, – потрогала она воду ногой. Поправляя трусики бикини, пошла в море, – я успела камерой поймать момент, как она входила в воду. Вот ведь моржиха! Через несколько шагов поплыла. Плавала не меньше четверти часа, – бульдозер подобрался совсем близко, когда она вернулась.

– Слушай, отличная вода! Только вначале кажется холодной, а потом так здорово! Окунись не бойся!

Она выглядела абсолютно довольной, стряхивая капли с волос. А я, глядя на её спортивную фигурку и потемневшие от воды волосы, поняла, что Ирина совсем молодая ещё. Вчера в аэропорту мне показалось, что ей за сорок. А она просто выглядела уставшей. А то, что я приняла за седину, оказалось мелированием.

– Ир, а сколько тебе лет? – решила проверить я.

– Тридцать шесть, а что?

– Да просто сегодня ты лет на десять моложе себя вчерашней.

– Потому что расслабилась и отдохнула. Все проблемы в Москве оставила.

Она быстро оделась и накинула на голову полотенце:

– В воде тепло, снаружи холодно. А тебе сколько?

– Тридцать семь.

– Да? Тогда ты тоже сегодня выглядишь гораздо моложе вчерашнего. Ну что, пошли завтракать? Через пятнадцать минут ресторан откроют.

Мы вернулись в отель. Ирина пошла переодеваться, а я – отпирать Алёну. Ключ от номера был один на двоих, дверь не захлопывалась, так что мне пришлось закрывать её снаружи и носить ключ в кармане.

Алёнка ещё не встала, хотя уже проснулась.

– О, привет, ранняя птичка. Ты что, бегаешь по утрам?

– С фотоаппаратом ходила. И вообще‑то – пташка.

– Кто пташка? Ты? – Она потянулась и стала шарить на тумбочке сигареты.

– Говорят «ранняя пташка», а не птичка.

– Да пусть говорят, что хотят, – отмахнулась Алёна, нашарив пачку и вытаскивая сигарету. – Как на улице?

– Красиво. И не жарко. А ночью гроза была. Ты слышала?

– Не‑а, я отсыпалась, – зевнула Алёна. – Я ведь прошлую ночь не спала почти, мы с Олькой Крестовской в ночной клуб ходили, гудели почти до утра. Я вчера еле успела сумки собрать.

Она щелкнула зажигалкой и закурила.

– Знаешь Крестовскую?

– Нет. А кто она?

Я открыла окно. Терпеть не могу, когда в комнате воняет сигаретами.

– Ну, ведущая на СТВ! Программа «Образ бабочки». Ты телевизор вообще смотришь?

– Смотрю иногда, – пожала я плечами. – Но эту передачу не знаю.

– Ну и зря. Посмотри. Там из таких как ты женщин делают.

– В смысле? – не поняла я. – Я и так, вроде, не девушка.

– Это точно, – кивнула Алёна и затянулась. – Они там берут какую‑нибудь тётку, которая подать себя не может, и делают из неё конфетку. Бабочку из гусеницы.

TOC