Диалоги

– Как‑то это надоело, – как ни в чем не бывало продолжил молодой человек. – Поэтому предлагаю строго при взаимной симпатии после первого свидания перейти к интимной близости. С моей стороны полный спектр внимания гарантирую.

Он договорил и уставился на девушку черными глазами. Не сказать, чтобы он показался красивым. Вполне обычное лицо, которое могло бы принадлежать соседу по парте в школе, коллеге по работе, случайному прохожему или продавцу‑консультанту в магазине, чьи образы, раз появившись в наших глазах, тут же стираются из памяти. Но было в нем что‑то такое, от чего не хотелось отводить взгляд.

Подвыпившая ухмылка не сходила с его губ, но что‑то выдавало дикое смущение. Вряд ли молодой человек отважился бы на подобную тираду, будь он абсолютно трезв.

– Так как тебе такое предложение?

Минутная стрелка на часах упрямо двигалась к цифре тридцать, совершенно не обращая внимания на то, что никто похожий на случайную знакомую из интернета так и не появился. Надо бы развернуться и идти домой – хватит с нее приключений для первого дня. Она и так сделала больше того, на что была способна еще вчера.

– Да ты не бойся. Я же не сразу в постель тебя тащу. Посидим, выпьем кофе.

– Тут есть кафе с эклерами, – отмерла, наконец, Валери.

Она сама не понимала, зачем вообще начала отвечать. Понятно же, что ничем хорошим подобное знакомство кончиться не может.

– Мне там не нравится. Пошли, угощу тебя самым вкусным в твоей жизни мятным рафом.

– Что? – засмеялась девушка. – Чем‑чем?

– Пойдем, темнота.

Парень схватил Валери за руку и потащил за собой, лишь изредка оборачиваясь, словно проверяя – не поглотила ли толпа его случайную знакомую.

Хотелось зажмуриться. Зажмуриться и оказаться дома на диване с урчащим комком шерсти на руках, вместо того, чтобы довериться этому упрямо прокладывающему путь среди прохожих молодому человеку. А еще – хотелось не чувствовать тепло его пальцев, слегка шершавых и очень сильных.

Они прошли несколько метров прямо, почти пробежали мимо кафе, на окнах которого нарисованы эклеры, и завернули за угол. Здесь, всего в паре метров от центра города, было тихо. Молодой человек сбавил шаг и отпустил руку девушки, спрятав ладони в карман. Он шел на пару шагов впереди и иногда чуть поворачивал голову, чтобы убедиться, что Валери все еще идет за ним следом.

Чем дальше они отходили от главных улиц, тем становилось темнее. Светящиеся витрины сменились разбитыми стеклами, кое‑как заделанными кусками фанеры, а фонари и вовсе отказывались светить. Приходилось довольствоваться лишь тусклым светом из окон, облепивших переулок домов.

Странно, но Валери никогда не ходила здесь. Она вообще редко выбирала такие позабытые людьми маршруты, опасаясь встретить здесь тех, с кем не хотелось пересекаться даже в оживленном месте.

– Еще далеко? – наконец отважилась заговорить девушка.

– Почти пришли, – буркнул молодой человек, обернулся и улыбнулся чуть кривой улыбкой.  «Нервничает».

– Мне кажется, я лучше пойду…

Валери остановилась как вкопанная и оглянулась на маячивших в паре сотен метров прохожих, разгуливающих по Эверсон‑стрит. Ее взгляд привлекла детская розовая варежка, валявшаяся в снегу прямо у плохо очищенного тротуара.

Молодой человек ничего не ответил. Пожав плечами, он продолжил идти прямо и остановился у едва заметного стеклянного окна, казалось, вырезанного прямо в кирпичной стене. Подойдя чуть ближе, Валери увидела надпись «Ай да кофе!» и улыбнулась усатому дядьке, взбивающему сливочную пену.

Мятный раф неожиданно приятно холодил нёбо и одновременно обжигал язык.

– Замерзла? – улыбнулся незнакомец и обхватил стакан с кофе обеими руками.

– Немного, – призналась девушка и снова оглянулась туда, где маячили тени прохожих, снующих туда‑сюда по Эверсон‑стрит.

– Я Джонатан. Можно просто Натан.

– Почему не Джо? И не Джон?

– Слишком банально.

– Ясно.

– А ты? – ухмыльнулся новый знакомый. – Не убедил тебя познакомиться поближе?

Видно, что от алкоголя не осталось ни следа. То ли слишком холодно, то ли достаточно крепкий, несмотря на сливки, кофе сделал свое дело. Натан старался выглядеть уверенно и так же нахраписто, как и там, на площади под часами, но у него плохо получалось.

– Валери.

– Очень приятно. Хочешь уйти, или…

– Тут есть недалеко старый разрушенный храм…

– Ну, не такой уж он разрушенный. Скорее, заброшенный. Ты что, одна из этих?

Валери напряглась, сделала слишком большой глоток еще не успевшего остыть кофе и поморщилась.

– Кого – этих?

– Чудики, которые призывают всех «выходить на улицы», – последнюю фразу Натан постарался сказать голосом, пародирующим озвучку злодеев в старых черно‑белых фильмах, но получилось откровенно плохо, и молодой человек засмеялся.

– Так ты их знаешь…

– Неа, не знаю. Точнее, я приходил туда однажды.

– Не понравилось?

Натан медленно допил свой мятный раф, выкинул стакан в урну, схватил девушку за руку и потащил обратно к перекрестку Пятой и Эверсон‑стрит.

Если бы в его крови было чуть меньше алкоголя, или в мыслях у Валери чуть меньше отчаянного желания во что бы то ни стало хлебнуть эти сто дней до дна, несколько человек, греющихся у керосинового обогревателя в огнях старых погнутых церковных свечей, вернулись бы домой. Чуть грустные или совсем капельку встревоженные. Но живые.

Если бы…

 

***

 

«Ну и черт с тобой!» – дописала она, отключила телефон и, взглянув на вывеску «Черная метка», прошла мимо окинувшего ее равнодушным взглядом охранника. Хотелось отвлечься от мыслей и придать этому дню хоть какой‑то смысл.

Она приходила сюда часто. И сюда, и в другие ночные клубы, где шанс на знакомство резко возрастал с количеством выпитого спиртного.