Дикая Флетчер

Он был сделан в июне прошлого года в коттедже моей подруги Талии на озере Джо, в том самом коттедже, где мы с Кори встретились за месяц до этого, когда он гостил во время длинных майских выходных у друга, жившего в трех домах от нас. Мы пересеклись на байдарках в субботу рано утром, в тихой части обычно оживленного озера, где медленно плыли друг рядом с другом и обменивались любезностями, типа «это будет отличный денек!». Мое внимание привлекли его шелковистые белокурые локоны, а завораживающая улыбка и легкий смех подогрели интерес. Я взволновалась еще больше, когда узнала, что он живет возле Хай‑Парка и работает всего в восьми минутах ходьбы от моего офиса.

К тому времени, когда мы бок о бок погребли обратно к своим берегам, мы договорились встретиться за обедом. А когда костер той ночью догорал в котловане во дворе Талии, мы уже игриво размазывали тающий зефир по губам друг друга.

На фотографии мы сидим на груде скалистых серых камней, торчащих из озера. На заднем плане возвышаются столетние сосны. Длинные, долговязые руки Кори обхватывают мои плечи, и мы широко улыбаемся, полностью очарованные друг другом. Так было раньше – когда мы виделись по крайней мере четыре раза в неделю, когда все наши планы строились с учетом расписания друг друга, когда Кори отвечал на мои сообщения пошлыми остротами в течение тридцати секунд после того, как я клацала «отправить», когда он каждую неделю заказывал цветы в цветочном магазине моей мамы и просил ее оставить их у моей прикроватной тумбочки, что почти мгновенно укрепило ее обожание к нему. В те времена, когда мне приходилось отталкивать его, хихикая, пока он срывал последний поцелуй, независимо от того, кто смотрел.

Но в какой‑то момент все изменилось. Цветы больше не приходят каждую неделю, ответы на СМС иногда занимают несколько часов. А поцелуи становятся лишь прелюдией к чему‑то большему.

Может быть, нам просто стало комфортно в этих отношениях.

Может быть, слишком комфортно.

Может быть, нам с Кори нужно сесть и поговорить.

Я откладываю эту мысль на потом.

– Я всегда могу распечатать еще один.

Саймон снова смотрит на меня, на его узком лице заметно легкое беспокойство. Он тоже обожает Кори, возможно, даже больше, чем моя мама. С другой стороны, они всегда радушно принимали моих парней, и за эти годы через нашу парадную дверь их прошло немало.

Тем не менее Кори было полюбить легче всех. Он интеллигентный, учтивый и непринужденный. Уголки его мягких орехово‑зеленых глаз морщатся от смеха, и он мастер уделять людям безраздельное внимание. Ему не все равно, что о нем думают другие, но в хорошем смысле, в том смысле, что он держит язык за зубами, даже когда сердится, чтобы не сказать того, о чем потом пожалеет. Он всегда относился ко мне хорошо, никогда не жаловался, когда я вручала ему свою сумочку, чтобы освободить руки, придерживал дверь, чтобы я могла войти, предлагал постоять в переполненных барах, чтобы принести мне напиток. Настоящий джентльмен. И он сексуальный.

Какие родители не хотели бы, чтобы их дочь была с таким парнем, как Кори?

И почему, пока я стою здесь и мысленно перебираю лучшие качества Кори, мне кажется, что я убеждаю себя в них?

– Ну… Смотрите за своими напитками и держитесь вместе, – бормочет Саймон.

– Обязательно. Поцелуй за меня маму на ночь.

Свадебный сезон в самом разгаре, и она уже крепко спит. Ей нужен отдых перед ранним утренним подъемом, чтобы закончить работу над букетами невест в эти выходные.

Я успеваю дойти до входной двери, прежде чем меня окликает Саймон.

– Не забудь вынести мусор к обочине.

Моя голова откидывается назад со стоном.

– Я сделаю это, когда вернусь домой.

– В три часа ночи? – беспечно спрашивает он. Прекрасно зная, что последнее, что я буду делать, спотыкаясь и поднимаясь по ступенькам в три часа ночи, – это тащить на обочину контейнеры для мусора, вторсырья и компоста.

Я открываю рот, собираясь упросить отчима сделать это за меня, только в этот раз…

– Выносить мусор раз в неделю в качестве твоего единственного вклада в это хозяйство, по‑моему, хорошая замена оплаты аренды и коммунальных услуг, согласна?

– Да, – бормочу я.

Потому что это правда. Два раза в неделю к нам приходит домработница, чтобы убрать и запустить стирку. Мама еженедельно привозит нам продукты и готовые обеды из органической, зерновой, безгормональной, безглютеновой, безмолочной кухни, так что мне редко приходится ходить по магазинам или готовить. И я всегда складываю свои блузки и платья в стопку, которую Саймон отдает в химчистку, когда его жилеты и плиссированные брюки нуждаются в чистке.

Я двадцатишестилетняя женщина без долгов, которая последние четыре года живет за счет своих родителей, несмотря на приличную зарплату, и никто из них не жалуется, потому что им нравится, что я здесь, а мне нравится образ жизни, который я могу себе позволить, живя дома. Поэтому да, самое меньшее, что я могу сделать, это раз в неделю выносить наш «мусор».

Но это не мешает мне добавить:

– Ты просто заставляешь меня делать это, потому что сам ненавидишь этим заниматься.

– А почему, по‑твоему, мы так долго тебя держим? – спрашивает он, когда я захлопываю за собой входную дверь.

 

* * *

 

– Встретимся там.

Колеса компостного бака грохочут по асфальту, пока я тащу его одной рукой к обочине, мимо маминой «Ауди» и «Мерседеса» Саймона, прижимая к уху телефон. Наш дом – один из немногих на этой улице – имеет собственную подъездную дорожку, причем достаточно большую, чтобы вместить три машины. Большинство наших соседей вынуждены бороться за парковку на улице, что становится особенно проблематично зимой, когда приходится соперничать не только с другими машинами, но и с полутораметровыми снежными сугробами.

– Мы никуда не попадем, если ты не поторопишься! – Диана перекрикивает толпу шумных людей, в ее голосе слышна паника.

– Расслабься. Куда‑нибудь мы попадем, как мы делаем это каждый раз, когда куда‑нибудь выходим.

Куда‑нибудь, где мы сможем пофлиртовать со швейцарами или в худшем случае сунуть им несколько купюр, чтобы они позволили нам миновать очередь, которую они сами и создали, чтобы их клуб выглядел популярным. Между тем внутри это города‑призраки.

Но у двух привлекательных молодых женщин есть свои преимущества, и я планирую воспользоваться ими сегодня вечером. Как бы паршиво я себя ни чувствовала внутри, я компенсировала это, приложив дополнительные усилия снаружи.

– Мой «Убер» уже в пути. Просто выбери место и напиши мне. Увидимся минут через пятнадцать.