Дневник Джессики
«Я помню Уоквент очень плохо, чаще мне он просто снится. Брат помнил его лучше, но в одном мы согласны с ним точно – это отвратительное место, которое портит всем жизнь, то ли люди такие там, то ли место гнилое, по‑настоящему гнилое. Хуже было только в Саннерсе, но было там что‑то детское, что‑то без ложки дегтя, что‑то хорошее и беззаботное. До определенного момента.
А еще я помню Мию Бронсон. У них с Питером был домик на дереве, который они все лето строили, но меня никогда туда не пускали. Однажды, покаони были оба в школе, я туда залезла в тайне ото всех. Ничего интересного, кроме какой‑то книжки и всякой всячины, больше, конечно, детский мусор. Однако, там была закладка. Я не помню автора, не помню название, но одна фраза запомнилась мне на всю жизнь, она была подчеркнута синим карандашом брата, а вот закладка была девчачья. Фраза была такой: «В день, когда миру придет конец, вспомни, как он зарождался»».
«Я все чаще вижу прошлое глазами брата, и меня это очень тревожит. А был ли этот брат на самом деле? Я же не могла прожить две жизни? Может, мне и правда не стоит никуда выходить из этого места? Наверное, таких тут и держат…»
(с) Джессика Майерс
Начало есть у всего. У всего самого великого и самого омерзительного всегда есть своё начало. Не у всех оно бывает великим или громким, у некоторых оно проходит совершенно незаметно для них же самих.
Моё начало было в какой‑то дыре, по‑другому и не назвать. Уоквент, так называлось это место, не был ни большим областным центром, ни просто местом скопления по‑настоящему хороших людей. Даже не историческим центром. Из исторического (хотя я бы сказал – доисторического) здесь были только старики, которые пили и постоянно рассказывали какие‑то истории, неважно, какие именно. Они просто что‑то всегда рассказывали.
Через эту деревню даже дорога федерального значения не проходила. Просто дыра. Заброшенное место заброшенных людей. Молодые уезжали в города побольше, к возможностям, к славе и деньгам, поскорее увозили своих детей.
Несмотря на лишь внешнюю неприметность, здесь происходили странные и, в то же время, страшные вещи. Почему‑то я всё же любил это место. Чем‑то меня манила к себе его темнота. Мрачная и пугающая, звала меня по ночам, чтобы я лишь ненадолго заглянул в неё. Лишь немного, но и этой крупицы хватило бы ей, чтобы поглотить меня полностью.
