Дом одинокой ведьмы

Авелина отняла телефон от уха, закатила глаза, потом вернула его на прежнее место:

– Гарольд, ты идиот.

– Кто этот Гарольд, о котором вы говорите?

– Хорошо, в первый раз было смешно, но не увлекайся. Как ты узнал, что это я?

– Твой номер записан в телефоне у дедушки.

– А, понятно.

Авелина познакомилась с Гарольдом, когда приезжала в Мальмут, в гости к тёте Лилиан, и с тех пор они подружились. Гарольд порой мог невыносимо раздражать, но если отбросить плохие шутки, капризы, угрюмость, нетерпеливость и грубость, то он классный. Хотя с того времени они виделись всего раз – когда Авелина снова ездила к тёте, – но они почти каждый день переписывались и созванивались по видеосвязи. Завтра Гарольд должен приехать к ним погостить, и, хоть Авелина ему об этом никогда бы не сказала, она ждала его с большим нетерпением. Иногда Гарольд представлялся каким‑то невидимым другом, и будет здорово увидеть его во плоти.

– Тогда чего звонишь? – спросил Гарольд. – И как ваш загородный домик? Надеюсь, вы оставили для меня лучшую комнату.

– Если честно, он довольно старый и скрипучий. Но зато здесь есть подвал для угля, и мы решили разместить там тебя. Внутри темно, холодно и грязно. Тебе понравится. Кстати, как твой дедушка?

В трубке раздался крик Гарольда:

– Авелина спрашивает, как ты!

Ответил ему хрипловатый пожилой голос, который Авелина знала и любила: мистер Либерман, двоюродный дедушка Гарольда.

– Скажи, что у меня всё замечательно и что мы очень хотим её увидеть и с нетерпением ждём завтра. Или послезавтра? Я вечно путаюсь в датах. Только пожалуйста, не шути всякие глупые шуточки, когда отвечаешь по номеру магазина, Гарольд, будь хорошим мальчиком. Профессионализм всегда кстати, не забывай об этом.

– Он говорит, что у него всё хорошо, – коротко передал Гарольд. – Как там вообще в Нортон‑Уик? Есть чем заняться?

– Ты не поверишь, но наш дом стоит впритык к каменному кругу.

– Правда?!

Судя по голосу, Гарольд и впрямь впечатлился, что было в высшей степени приятно Авелине. Обычно он делал вид, будто ему ни до чего нет дела.

– Ага. И ты ни за что не угадаешь, как они называются… Ведьмины камни.

– Надо же.

– Точно. Именно поэтому я и звоню. У меня к тебе просьба.

– Я думал, ты звонишь узнать, как у меня дела.

– Не воображай.

– Ну что там у тебя?

– В саду, недалеко от камней, я раскопала старую запечатанную бутылку. Она могла оказаться там случайно, но я думаю, что кто‑то специально её там оставил.

– А что в ней?

– Пока не знаю.

– Тогда чего ты ждёшь?

– Я не могу открыть её, не разбив, и я подумала, что стоит подождать, пока мы не выясним о ней побольше.

– На ней есть надпись «Кока‑кола»?

– Гарольд, я серьёзно. В этом есть что‑то зловещее. Просто походи по магазину, поищи какие‑нибудь книги про старые бутылки. И привези все, какие найдёшь, о каменных кругах. И о Нортон‑Уик. И о друидах. А, и что‑нибудь про ведьм тоже.

– Что‑нибудь ещё? А может, привезти весь магазин?

– Посмотри, что вообще есть. От этого могут зависеть наши жизни, Гарольд, – добавила она зловещим голосом.

– Хорошо, я гляну.

– Спасибо.

– Тогда до скорого.

– Ага, пока.

– Пока.

Довольная, что заставила Гарольда заняться делом, Авелина решила на часок заглянуть к камням. Мама не возражала, чтобы она ходила туда одна – круг находился в двух шагах от дома. Девочка хотела рассмотреть их получше не только потому, что прошлым вечером увидела кого‑то подозрительного за окном, но и из‑за местных суеверий, о которых так презрительно отозвалась викарий Элис. К тому же Авелине по‑прежнему непонятно, почему их назвали Ведьмиными камнями. Хотя она уверена, что в этом месте творятся странные вещи.

Убедившись, что бутылка по‑прежнему находится на том самом месте в саду, где она её оставила, Авелина вышла в поле. На границе круга рос огромный дуб. Авелина знала, что с приходом осени его листья станут рыжими, точно нагретые угли, а затем красными, как языки пламени, и только потом опадут на землю. Из всех времён года Авелина больше всего любила осень. Порой она мечтала закутаться в её запахи и цвета и носить их вместо плаща. Хватит с неё летней жары.

Какое‑то время она бродила вокруг, наслаждаясь тем, что находится в таком историческом месте. Если не считать нескольких слоняющихся поблизости коров, обмахивающихся хвостами и с ленивым любопытством разглядывающих её, Авелина была совершенно одна.

Во всяком случае, так она думала.

Как раз когда она рассматривала один из камней, за её спиной раздался голос:

– Привет. Ты ведьма?

Обернувшись, Авелина увидела загадочную девочку, которая ездила на лошади.

– Н‑нет, – запнувшись, ответила она. Странный вопрос. Эта девочка что, смеётся над ней?

– Я знаю. Я пошутила, – сказала девочка нежным, как шёлк, голосом. – Просто некоторые говорят, что в этом месте находят приют ведьмы, и я подумала, что лучше узнать наверняка. Но теперь я вижу, что ты слишком красивая, чтобы быть ведьмой.

Авелина почувствовала, что краснеет, и, сдвинув очки на лоб, улыбнулась:

– Спасибо.

Когда девочка подошла ближе, Авелина заметила, что у неё необычные глаза: один кристально‑голубой, а другой – насыщенного изумрудно‑зелёного цвета. На фоне тёмной, загоревшей на солнце кожи они светились загадочным светом. Авелина уже видела кошек с разными глазами, но людей – никогда. Вместе с блестящими чёрными волосами они придавали девочке свободолюбивый вид, и Авелина почувствовала лёгкий укол зависти.

– Правда, ведьмы выходят только ночью, это все знают, – продолжала девочка. – Потому что если они выйдут на солнце, то вспыхнут огнём и погибнут страшной смертью.