Дорога горлицы и луня
– В Беркуте я ждал других волколаков, – покачал головой его батюшка.
– Подождем их еще? – предложил Добрыня.
– Но ведь про кередов правда. Кто знает, сколько еще кередов придет в те земли? Может, времени у нас больше нет, – сказал Честимир.
– Ты, внук Любомудра, и ты, батюшка, точно должны отправиться с Зверополком и Колояром, – рассуждал Путята. – Вас княгиня Ясинка больше всех ждет. Кто из нас с девицами и обозом в Беркуте останется?
– Мы вместе должны идти! Бортэ и я уже добирались до севера и возвращались в Светлоровск без охраны, – отметила взволнованно Агафия.
– По землям мирным, – заметил Честимир резко.
– Дядюшка родимый, так теперь кереды с двух сторон попереть могут и прижать нас всех! В княжествах соседних война, а ты нас одних оставить хочешь! Разве по нашему времени не страшнее всего – ждать? Бортэ, скажи хоть ты что‑нибудь.
– Честимир, коли кому оставаться, так тебе. Едва ли ты в ратном деле много смыслишь, а, коли путь опасен, твоя жизнь, как князя будущего, всех остальных намного дороже, – напомнила подруга.
– Но он нужен Ясинке! – возразил девицам Радолюб. – А с тем, чтобы красавицы наши остались, я согласен. Охранять их и обозы останется… Воик.
– Это, Агафия, нам не по сердцу. Против воли нашей. Только иного выхода не видим, – сказал Добрыня опечалившейся княжне. – Без телег и в зверином облике мы быстро до Нового Волчка доберемся. В середине лета уже будем снова все вместе на пути домой.
Честимир подошел к племяннице и начал с виноватой улыбкой:
– Привыкай слушаться своего государя!..
Девица обняла его крепко, сморщившись и поджав губы.
– Ну‑ну, много еще разлук на наш век отмерено. Я бы не решился тебя оставить, кабы не знал, что тебе доверять можно, ты смелая и разумная! – говорил Честимир, гладя племянницу ласково по голове.
Агафия и сама понимала, что дядюшке нелегко, потому попыталась себя взять в руки, чтобы в путь опасный родич ее отправился с сердцем легким. Прислушивалась девица и к тому, что говорят иные вокруг них двоих.
– Радолюб, мы за вами тайком не побежим. Но в дороге что угодно случиться может. Расскажи нам сейчас, как до Нового Волчка добраться! – сказала Бортэ.
Агафия от Честимира отстранилась мягко и на помощника княгини Ясинки глаза свои ясные подняла. Радолюб нашел просьбу кередки разумной и начал:
– Река Смородина впадает в реку Танагат[1], приток могучей реки Ах‑Умар[2]. Новый Волчок и земли наши между Ах‑Умаром и Улуг‑Хемом раскинулись. Нужно добраться до Танагата и подниматься вверх по течению, покуда не увидите вы на левом берегу холм высокий, а на нем из камня вырезанных волколаков в облике человеческом видимо‑невидимо. Много лет назад насыпали мы этот курган в память о родичах наших, от рук бывших рабов павших. Не пройти мимо даже ночью – посадили мы у подножия каждого истукана семена папоротника и семь дней их слезами горючими орошали. Когда месяц поднимается над Танагатом, дивными огоньками горят цветы колдовские. Но нужен нам не левый, а правый берег. Напротив холма на землю сойдите и торопитесь через болота…
– В какую сторону? Нет ли карты? – спросила Бортэ.
– На бересте нацарапаю, а ты сбереги, – сказал Радолюб.
– Только тайком от Зверополка и Колояра, – нахмурилась кередка.
– Все увидите, как с полета птичьего. Вам до притока Ах‑Умара, реки Вас‑Ухан[3]. И до устья. Может статься, там стада мамонтов увидите. Теперь до Налимова Плеса на Улуг‑Хеме. А оттуда уже в Новый Волчок вас отвезут в почете.
– А если не через Налимов Плес? – опять спросила Бортэ.
– Если предал Колояр, от соседей его тоже добра не ищите. Летите по течению реки. Новый Волчок сразу узнаете – нет теремов и стен выше тех, что в нем. На берегу три истукана: Любомудр и Негослава, друг к другу склонившиеся и глаза навеки закрывшие, и Ясинка с лебедиными крыльями. Воик это место знает, он дорогу помнить должен.
– Батюшка, – молвил младший сын, – когда ты из дома уходил, воткнул нож старый в дерево у крылечка терема. Коли потемнеет оружие твое, поймут домашние, что беда случилась. Позволь братьям и проси Честимира свои ножи, долго для превращений используемые, в лесу этом в потайном месте воткнуть.
– Да, да! – закивала головой Агафия.
– Ладно. Только, Воик, если все‑таки потемнеют ножи – девиц в Новый Волчок тащить нечего. Найди им приют надежный. Нас не ищи, домой возвращайся, позаботься о сестрах и матушке, – вздохнул Радолюб.
Они уже в лес зашли далеко. Солнце ярко светило сквозь не обросшие еще листвой, но покрытые почками ветки деревьев. Прошлогодняя хвоя рыжела на низких молодых соснах. Честимир шагал впереди, иногда даже по лужам, думая о предстоящей разлуке с племянницей и опасном пути. Радолюб шел следом, по сторонам оглядываясь, выбирая подходящее место. Агафия и Бортэ держались вместе, воду и грязь обходили. Княжна спросила у волколака мудрого:
– Кого, кроме кередов, надо по дороге в Новый Волчок больше всего опасаться?
Девица в зеленом платке скривилась, вспомнив свою встречу с лешим: если бы не пришедшая на подмогу медведем обернувшаяся Агафия, не вернулась бы Бортэ в свою юрту. Княжна и (тогда еще) ханум пока не знали друг друга. Так и познакомились…
– Бойтесь пуще всего поончаха. Это или девка, или мужик с веревкой, а в макушке дырка. Когда видит кого в отчаянии, преследует того, пока с ума не сведет, повеситься не уговорит. От духа этого не убежать, уговоров он ничьих не слушает. Один способ спастись: конем обернуться и напугать чудище. Поончах их боится, уйдет охотно. Жаль, не сразу волколаки об этом догадались. Сказывают, так боится нечисть жеребцов, что и на том свете ездит на душах тех, кто по просьбе ее повесился. Может, другое что. Не заводят в тех местах коней люди.
Воик нашел случайно в кустах череп лошадиный. Выбрав сосну подходящую и к корням ее кость страшную положив, воткнули в серо‑рыжий ствол ее Честимир, Добрыня и Путята ножи. После возвратились все в Беркут и объявили Зверополку и Колояру, кто к княгине Ясинке пойдет и кто останется в избе у глухой хозяйки и бормотавшего что‑то с печки деда. В путь собрались быстро, желая после обеда отправиться. Покуда старший и средний братья показывали знакомым с Палицкого Холма и Налимова Плеса коней и телеги, Радолюб нацарапал на куске бересты сетку рек и отметил точками, куда волколакам в случае чего лететь надобно. Агафия, с позволения хозяйки, укладывала в узелки странникам хлеб, встав так, чтобы с улицы в горнице одна спина ее видна была и всех закрывала.
[1] Прототип – Иртыш.
[2] Прототип – Обь.
[3] Прототип – Васюган
