Дорогой враг
– Зачем ей говорить мне о часах, которые она, возможно, украла, а возможно, и нет?
– Я думал, Сэм арендовала у тебя квартиру.
Я моргаю от удивления.
Три года назад мне предоставили возможность стать партнером в сфере ресторанного бизнеса высшего эшелона. В итоге Анджела, мой партнер, продала мне вторую половину, и бизнес стал настолько успешным, что я наконец‑то смогла купить небольшое бунгало в Лос‑Фелице. Несколькими месяцами позже Сэм переехала в мансарду над гаражом, поскольку у нее было туго с деньгами.
Правда в том, что я так и не знаю, откуда она берет деньги, так как она ни разу не упоминала о какой‑либо работе. Это пан или пропал, если я получу небольшую арендную плату, которую она настаивала оплачивать. А поскольку мне не нужны ее деньги, то я научилась не полагаться на них.
Однако я думала, что мы достаточно близки, чтобы Сэм рассказала мне, что виделась с Мейконом. У меня даже и мысли не было, что они поддерживают связь.
– Это не важно, я знаю все, что происходит в ее жизни, – наконец‑то отвечаю я.
Мейкон издает слишком жалостливый звук, а затем отвечает чересчур нетерпеливым тоном.
– Последний месяц Сэм была моей помощницей. Впрочем, вскоре стало ясно, что она сильно переоценила свои навыки.
Даже не знаю, что чувствовать. Я рада, что они не встречаются. Если Мейкон и Сэм снова сойдутся, то он неизбежно вернется в мою жизнь. Но он присутствует в ее жизни, ведь так? Они работают вместе уже месяц. А Сэм ни слова мне об этом не сказала. Виски пронзила тупая боль.
– Я отсутствовал неделю, – продолжает он. – Вчера вернулся домой и обнаружил, что Сэм исчезла, а вместе с ней и пара вещей, включая часы.
– Что она делала в твоем доме? – я вздрагиваю от вопроса. Я не хочу знать. Не хочу.
Хотя кого я обманываю.
– Быть моим помощником – значит работать двадцать четыре на семь, – произносит Мейкон так, будто это что‑то очевидное. – У меня есть гостевой домик. Сэм остановилась в нем.
Я не упускаю в его тоне намека на то, что он считает странным, что я не заметила, что Сэм жила в другом городе несколько недель. Но я заметила, однако привыкла к тому, что она то приходит, то уходит. Мой дом для нее скорее лагерь, чем что‑то большее.
– Может, в твой дом вломились, – слабо предполагаю я.
– Чушь собачья. Эта чертовка попросила показать ей часы, дабы вспомнить «былые времена», а я оказался настолько глуп, что показал ей их.
Закрыв глаза, провожу рукой по лицу.
– Ну… – Черт.
Мне нечего ответить.
Его голос становится усталым и смирившимся.
– Просто скажи мне, где она, и я оставлю тебя наедине с выпечкой.
– Я не знаю, где она. Но я найду ее. Поговорю с ней.
– Не подойдет. Я мог бы смириться с другими вещами, но эти часы многое значат для меня. На этот раз она зашла слишком далеко. Я звоню в полицию.
– Пожалуйста, не надо. – Слова вырываются из меня, обжигая язык. Меня бесит, что я сказала это. Но уже не могу забрать их обратно. – Я верну твои часы.
Я не дам Сэм сесть в тюрьму. Как бы то ни было, она моя сестра. И это просто убьет маму. Образно, конечно, однако я ужасно боюсь, что это выражение может стать буквальным. В прошлом году мы потеряли отца, и здоровье мамы по меньшей мере пошатнулось. Однажды я обернулась, чтобы посмотреть на нее, и была ошеломлена тем, насколько она постарела, словно папа забрал с собой искру ее жизни. Мы с Сэм единственные, кто у нее остался. К несчастью, мама всегда чрезмерно опекала Сэм.
– У тебя есть двадцать четыре часа, а затем я звоню в полицию, – произносит Мейкон грубым, явно нетерпеливым голосом.
– Двадцать четыре? Ты издеваешься?
– А похоже, что я веселюсь? – парирует он.
– Ну, я должна была спросить, что за нелепые временные рамки ты предлагаешь.
Хоть я и не слышу, как он стискивает зубы, но представляю это.
– Это не предложение, – выдавливает он. – Это крайний срок.
– Это Лос‑Анджелес, Мейкон. Уйдет как минимум двадцать минут, чтобы проехать десять километров в любом направлении. В удачный день, – прошипела я. – Не говоря уже о том, что если Сэм прячется, то ее может и не быть в городе. Она могла сбежать в Вегас, отправиться в Сан‑Франциско или даже в Кабо.
Это любимые места Сэм для побега. Хотя я не понимаю, как она можете себе это позволить. Черт, а может, она все это время была профессиональной воровкой.
– Суть в том, – говорю я жестко, – что если ты и вправду хочешь найти ее, то должен дать мне больше времени, нежели чем двадцать четыре часа. Я не женская версия Джека Бауэра[1], черт возьми.
В трубке раздается сдавленный звук, похожий на затянувшийся смех.
– Стоило бы приложить немалых усилий, чтобы представить, как ты снуешь по городу с часами обратного отсчета, висящими над головой.
Красная дымка затемняет зрение. Клянусь, стой Мейкон сейчас передо мной, в его лицо полетела бы миска с мукой.
– А ты все тот же придурок, как погляжу.
– А ты все так же пытаешься задеть меня, как погляжу.
– Ты всегда быстро соображал, Мейкон. – Черт, мне следует перестать подкалывать его. – Дай мне неделю.
– Два дня.
Я фыркаю.
– Пять.
– Три, – возражает он. – Это максимум, что я могу тебе дать, Картофелька.
От этого прозвища у меня сводит зубы. Учитывая задачу, это не так уж много времени. Но, черт побери, я не виню его за злость и желание покончить с этим.
– Твоя взяла.
[1] Джек Бауэр – главный герой американского сериала «24 часа» телеканала Fox. История в каждом сезоне, начиная с первой серии и заканчивая последней, разворачивается в течение двадцати часов, за это время главный герой – агент вымышленной спецслужбы – должен раскрыть преступление.
