Двадцать ноль ноль
Никому и никогда она не говорила настоящего имени, а родные называли её исключительно Викой. По её же собственной просьбе, лет эдак с семи.
Все имеют право на личного таракана в голове, пусть даже мешающего жить. Вот и у Вики, которая совсем не Виктория, был такой питомец, вредный и упрямый, как, впрочем, и его хозяйка.
– А… Лёха… Алексей, – не сразу ответил парень.
Просто молчать становилось неловко, и Вика наигранно‑непринуждённо произнесла:
– Ну… пока…?
– Ну да… До встречи. Э‑э… до вторника.
Но после того, как Лёшка повернулся спиной, мир рухнул. Взорвался миллионом серебристых осколков, что на один краткий миг снова сложились в обжигающе яркую полоску на его куртке. На точно такой куртке с капюшоном, что небрежно оттянул воротник на бок. Точно такую же молнию от плеча до плеча Вика видела, когда он уходил к деревне по склону холма, когда не повернулся, когда она звала собаку… Казбек?! Ничего себе совпадение…
Как же обидно. Ну почему такие классные парни прячут в туннелях под прудом такие гадкие вещи?
Небо стало тёмным и прозрачным. В офисе приёма и регистрации желаний строго отчитывали ту молоденькую феечку.
Её о принце вовсе не просили, а если уж так захотелось сделать человеку приятное, так выбирать получше надо было. Смотреть внимательнее.
Фея, упрямо надув губки, молчала. Да опыта у неё нет, но талант‑то должен быть! Неужели она так ошиблась?
День Рождения.
А утро было суперским. Сначала бабушка со слезами радости поздравила Вику. Подарок само собой был в денежном эквиваленте, но именинница пока не знала, чего бы такого прикупить. Потом Валерка, сияя от счастья, преподнёс целую тарелку слегка недоспелой клубники, заявив, что это от него и от Стасика, и от его бабушки, которая и вырастила эти ягоды в теплице. И сам же присоединился к поеданию подарка вместо завтрака.
Яна пришла в скором времени. Приторно‑ласковым голоском пропела дурацкое хэппи‑бёздей, а потом, загадочно улыбаясь, вручила маленькую беленькую коробочку.
– Я смотрю, ты слишком счастливая последнее время! Даже часов не наблюдаешь. Поэтому – вот!
Вика открыла подарок и увидела прелестные наручные часы. Мягкий, белый ремешок, круглый циферблат. Золотистыми штрихами на белом фоне нарисована кошка с поднятой лапкой. А из‑под лапки вдруг выбежала маленькая чёрная мышка и побежала дальше по кругу. Через пару секунд Вика догадалась, что мышка нарисована на прозрачном стёклышке, что, вращаясь над часовой и минутной стрелками, отмеряет секунды.
Подарок был прекрасным. Только подружка, отказавшись от чая, остатков клубники и прочих разговоров, почему‑то упорхнула домой.
А вот это было огорчительно. Даже про вчерашнее знакомство с Алексеем рассказать не получилось. Вот ведь беда. Нет, ну правда, классный парень, глаза красивые. А то, что он был в тот вечер на пруду, ещё ничего не значит. Может, они там просто клад прятали… Ну обыкновенный какой‑нибудь клад. Ой, тоже мне разбойники Бабьи!
Нет, вы только посмотрите на неё! Стоило парню чуть‑чуть спасти её от падения в темноте, так она уже придумывает оправдания для его странных занятий. Как будто между ними что‑то может быть. Как будто влюбилась! Вот дурочка!
Вика даже слегка фыркнула от собственных уничижительных мыслей. Но в голове словно прозвучал его голос: Ну пока… до вторника. А взгляд сам скользнул по настенному календарю: среда. Долгонько… И, вообще‑то, День Рождения!
Вика не знала, что ей делать. То ли резать салаты и печь пирог, то ли смазывать цепь и качать шины для дальней поездки, то ли сидеть и спокойно ждать приготовленного друзьями сюрприза. Последнее было самым приятным, но и самым мучительным.
Она с удовольствием мучилась этим ожиданием до самого обеда, а после – мучительно наслаждалась предвкушением. Но Янка‑хулиганка и носу из дому не казала. И Андрей – вот уж кто балбес! – так и не приехал.
И бесстыжие ягоды на грядке так и не покраснели.
Как говорится, никогда такого не было, и вот опять. Полная растерянность сменилась пустой собранностью, но положение дел от этого никак не поменялось.
Было часа четыре, но у солнца имелся безлимитный абонемент на посещение неба, поэтому вечер и не думал пока наступать.
И делать было совершено нечего. Крыльцо, старый диванчик, и мечтательное настроение. А наушники и маленький карманный приёмник принялись старательно переводить радиоволны в волны звуковые. И «мальчики с окраин» проникновенно просили рассказать им, почему…
А Вике не давала покоя другая песня. Та самая, что она услышала перед Янкиным приездом. Весёлая, заводная и… смешная. Ну правда, что за слова такие? А музыка? И главное, больше нигде ни разочек она не попадалась. Хоть Вика без конца листала частоты эфира. Серебряный дождь – где по умолчанию никогда не поставят ничего подобного; Хит ФМ – вполне возможно – но нет; любимое, правда всё больше попсовое РДВ – никак не решается повторить сей замечательный эксперимент; Рандеву и Русское Радио – конечно, тоже не в счёт, хотя последнее всё чаще цепляет Земфирой, и было бы классно спеть её «Ариведерчи»; дальше – Европа плюс – и вот уж кто должен удовлетворить иссушающее желание новой музыки, но тоже что‑то стесняются. Вот был бы такой эфир, где ты сама выбираешь плейлист и слушаешь только то, что нравится тебе. Нет, есть, конечно, всякие «лети с приветом» и «по заявкам», но это будет выглядеть смешно:
– Здравствуйте, а поставьте, пожалуйста, песню про… Не помню названия, там такие слова: Фристайла! И что‑то про озон! Ха‑ха‑ха.
Но песню очень хотелось услышать.
А в дверь опять кто‑то стучал…
Вика сначала подумала, что это у Яны совесть выспалась, поэтому сдёрнула наушники и излишне резко открыла дверь, готовая великодушно принимать извинения, объяснения и тому подобное… Но… На пороге стоял Алексей, со странной виноватой улыбкой.
– Привет? – Вика точно помнила, что сегодня не вторник, и не понимала радуется она его приходу или нет.
– Привет…
Только одно слово, но во взгляде и в улыбке их будто миллион. Со вздохом гость решился продолжить:
– Вика, я пришёл –
…чтобы просто увидеть тебя…
– сказать, что мне –
…не спалось этой ночью…
– очень нужна –
