Двадцать ноль ноль
На широких перилах крыльца лежал Димкин сотовый, на ступеньках ветер ворошил стопку бумаг и квитанций. В глубине дома звякнуло что‑то металлическое и сам хозяин вскоре появился в дверях.
Лёшка отвёл взгляд от сверкающей поверхности чёрной «Ауди» и поздоровался за руку с братом.
– Привет.
– Здорово, с чем пожаловал?
– Да так, – парень пожал плечами и сунул руки в карманы, – навестить. Ты Маринку с Ксюней куда дел?
– На юг улетели мои птички. А здесь пока жить нельзя, да и Ксюша маленькая ещё, – Димка заметно погрустнел и закурил. – А как там бабушка?
– Всё хорошо, под присмотром.
– А сам держишься?
– Держусь.
– Не тянет?
– Ещё как, – усмехнулся Алексей, – но нужен перерыв.
– Отец правильно сделал, что тебя сюда отправил, – Димка стряхнул пепел и серьёзно посмотрел на брата, – здесь соблазнов меньше.
– Да как сказать. Вчера такое случилось, – Лёшка счастливо вздохнул, вспоминая солнечные лучи на плечах Вики и её грустное «Приёмничку хана», – короче, мне опять пришлось заняться. А бабушка, когда увидела, ещё принесла. Я уже отвыкнуть успел, а она радостная такая, смотри, говорит, что я на веранде нашла, это ещё дедушкин. Ну и понеслось.
– Ну дедушкин‑то можно, ты главное не увлекайся, а то отцу расскажу.
Алексей сурово и даже с вызовом посмотрел на Димку:
– А вы не думаете, что это моё призвание, может, я жизнь планирую с этим связать?
– Планируй, школу закончи только.
– Один год остался, как‑нибудь продержусь.
– Если свою радиотехнику и компьютеры не бросишь, вылетишь со справкой. Тебя кроме физики с информатикой ещё что‑нибудь интересует?
– Ага, – Лёшка прищурился, глядя на брата, – девчонки!
– Надеюсь, живые, настоящие, а не эти из интернета, такие же как ты, на компьютерах повёрнутые?
– Настоящие‑пренастоящие… Тут есть одна девушка… – он мечтательно посмотрел на небо, – я, наверное, попал.
Димка, склонив голову, смотрел на брата с улыбкой старого, мудрого удава.
– Чего? – возмутился Алексей.
– Ты не узнаешь джунгли, Маленький Братец? – промурлыкал Димка, выпуская дым.
– Очень смешно, – фыркнул Лёшка.
– Лёх, я тебя не узнаю. Ты ли это?
Алексей опустил взгляд, потом посмотрел куда‑то вдаль, снова принялся рассматривать траву под ногами.
– Что‑то не так? На неё не действует фирменное обаяние Измайловых?
– Я не понимаю. Она слишком серьёзна. Лишний раз даже не улыбнётся. Будто опасается меня.
– И правильно делает, – не удержался от подколки Димка, – тебе мастерства не занимать.
– Хм… Да ещё обстоятельства нашего знакомства… скажем так… не слишком романтичные.
– Боюсь даже предположить…
– Ты помнишь тот пруд? Когда ты ушёл, кое‑что случилось… – Димка заметил, что Лёшка начал аккуратнее подбирать слова. – В общем‑то, я немного помог её брату… вернуться… домой.
Димка настороженно разглядывал Алексея.
– А я никак не пойму, узнала она меня или нет.
– Так что ты сделал? – прищурился Димка.
– Говорю же, домой помог вернуться. Дорогу показал. Ну, как сумел.
– Понятно. Опять рисковал.
– Диман, не начинай. Я иначе не мог.
– Ох, Лёха, добрая душа, – Димка бросил окурок, – но в целом, не вижу никаких проблем. Награда должна найти героя.
– Не могу же я прийти к ней и заявить: «Это был я!»
– Почему нет?
Тут на перилах крылечка зазвонил сотовый, Димка ответил.
– Да, дядь Кость! Ага… Новая партия? Пристроим! Качество? Ну да, конечно… Опять? Конечно свободны. Алексея? Ну к вечеру могу. А‑а, понятно… Да‑да, будем. Всё, до встречи.
Димка спрятал улыбку, серьёзно посмотрел на брата:
– Лёх, придётся тебе снова поработать, как тогда.
Парень равнодушно пожал плечами.
А Вика с самого утра сидела за столом на кухне. Просто ещё до завтрака бабушка подсунула ей тетрадку. Судя по надписи на обложке, Ульянину. «Nova 2000» было аккуратно написано в верхнем углу. Вероятно, именно её тётя Нина так настойчиво советовала прочитать. Вика вспомнила вчерашнюю поездку: Ульяночка пишет научную фантастику, а ты, Вичка, я знаю, увлекаешься. Может, посмотришь, оценишь, советы там какие‑нибудь…
Научную фантастику?! Ага, конечно.
Вика вежливо кивала, вполуха слушая тётушкины напутствия. Просто она была так сердита из‑за того, что они не поехали на этот завод. И, конечно, не стала ничего читать.
А потом была так счастлива, по той же причине. Ведь, если бы она уехала, то не упала бы с велика, и Лёшка не помог бы ей подняться и не отвёз бы к себе домой. И не спросил бы про обморок. Это было так трогательно. А она сказала одну из своих мудрёных фразочек. Может, зря? Вдруг Лёшка решит, что она ненормальная? А коленки так и ноют. И ладони. Без его тёплых прикосновений. И щёки горят. Стоит подумать о нём, как по спине, снизу вверх до затылка поднимается горячая волна, и дышать невозможно пока не захлестнёт с головой и вот тогда ловишь ртом воздух… И злишься на себя за такое попустительство к собственным эмоциям. И всё равно жаждешь встречи с ним.
Но коленки не хотели, чтоб их лишний раз тревожили, поэтому Вика так и оставалась за столом, склонившись над Ульяниным рассказом. Странным рассказом про какой‑то гениальный эксперимент.
Тот рабочий день уже заканчивался. Николай Петрович устало снял ярко‑синий халат, повесил на спинку стула. Подготовил все необходимые бумаги. Сегодня нужно было сделать два важных звонка в Москву.
Громоздкий бледно‑голубой телефонный аппарат с щелчком отпустил трубку, неуклюжей змеёй по столу завился спиральный провод. С жужжанием и тихим треском покрутился диск.
