Двадцать ноль ноль
Солнце уже вовсю припекало, возвращая лето, словно и не было никакой грозы. Когда мама и Вика вышли на улицу, пацаны уже были в дальнем проулке. Мелькнули их ярко‑синяя и голубая футболки, блеснули спицы и мальчишки скрылись за поворотом.
А на склоне далёкого холма чернела царапина, словно кто‑то неудачно черкнул тушью на безупречном, жёлто‑зелёном полотне великого художника Июня. В редко‑облачное небо от царапины поднимался серый дымок.
А раньше там росла берёза. Огромная, старая, раскидистая. Берёза – загадка, берёза – призрак, луговая забава фата‑морганы. Такая далёкая, что в полуденном зное крона дерева расплывалась неясными синими очертаниями. Поутру крутой склон холма закрывал её от восходящего солнца, закрашивая малахитовой тенью весь луг до самого леса. И лишь на закате берёза одевалась золотисто‑персиковой пыльцой и становилась реальной. Теперь на её месте остался лишь обугленный, дымящийся ствол.
Вика с лёгкой грустью осознала, что очень завидует мальчишкам. Нет, сгоревшее дерево её не интересовало, а вот возможность сбежать куда глаза глядят, ехать пока не занемеют запястья, крепко держащие руль, пока не заноют икры на крутом подъёме, пока не появится из‑за склона новая гора или стремительный спуск, манила и не давала покоя.
– Мам, я тоже поеду кататься, а одежду завтра разберу, ладно?
– Пригляди там за мальчиками.
– Вот ещё. Не маленькие.
Озеро с часами.
Во дворе Вику ждал старенький, но крепкий, ещё папкин, с «высокими» колесами велосипед «Десна». Сколько было восторженных вздохов и радостных визгов, когда она – пятилетняя, восседая на детском сиденье впереди, вцепившись в руль где‑то посередине, и папа, уверенно и спокойно крутящий педали, меряли оборотами звёздочки все тропки и дорожки деревни. А потом девочка научилась кататься сама и получила велосипед в наследство.
Ах, эти велосипедные путешествия. Лет с одиннадцати, когда Вике было разрешено «заглянуть за горизонт», они стали единственным её развлечением в деревне. Конечно, в соседнем Колково по выходным устраивали сельские дискотеки, но Вику туда совершенно не тянуло. Пить пиво и общаться с местным контингентом – сомнительное удовольствие. Вике больше по душе были головокружительные и сердцезамирательные спуски с крутых окрестных гор и подёрнутые голубоватой дымкой новые загоризонтные пейзажи.
На дискотеках в Колково тусовались в основном ребята и девчонки с Центральной улицы, ну и те, кто входил в их компашку. Вика себя к таковым не относила, хотя сосед и друг детства – Андрей раньше часто звал её с собой. Но они, с лучшей подружкой Яной, гордо подняв носики, закатывали глаза и с демонстративным пренебрежением высказывали своё городское «фи» на эти колхозные развлечения.
На самом деле это был протест, вызов всей деревенской тусовке.
В четырнадцать это казалось невероятно круто – плыть против течения. В семнадцать – выпендрёжной глупостью. Но ведь это совсем не повлияет на их дружбу с Андреем. Именно дружбу, без малейшего намёка на романтику.
Вика немного грустила о счастливом детстве, когда они втроём с Андреем и Яной сидели в песочнице, устраивали всяческие проказы, за что, бывало, крепко попадало, отправлялись в далёкие походы, на соседнюю улицу, а потом и в соседнюю деревню. Дружили, ссорились, мирились, проводили вместе каждые летние каникулы здесь в Высоково. Но это лето началось как‑то неправильно. Обычно друзья приезжали гораздо раньше, и Вика редко оставалась здесь в одиночестве.
За околицей деревни вперёд уходила хорошо укатанная колея до соседней Камышовки. Вика не раз ездила по ней и прекрасно знала, что скрывается за каждым поворотом.
А слева дорога поднималась в небо. Змеилась по отвесному склону, вела в золотисто‑зелёные поля под светлым куполом, манила неизвестностью, обещая невероятные открытия. И пугала высотой.
Вика уже собиралась свернуть на свой любимый маршрут: полузаросшую дорогу к берёзовой роще, что полого спускалась по краю оврага, мимо клубничных полян и выходила к деревенским выселкам, как вдруг заметила на самой вершине холма мальчишек. Валька и Стасик махали ей и энергично звали за собой. Пожав плечами, девушка решилась на сложный подъём. Стоило ей свернуть на этот путь, как мальчишки тут же пропали из вида, вероятно, нырнув вниз по противоположному склону.
Мышцы зажгло уже через пару оборотов звёздочки. За зиму Вика отвыкла от велосипеда, да и подъём всё‑таки оказался слишком крутым. И как только мальчишки так быстро поднялись?
А на двух третьих подъёма Вика окончательно выдохлась, слезла с велосипеда и, уперевшись руками в руль, поплелась, упрямо толкая его вперёд. Ноги с непривычки занывали, то и дело притворяясь синтепоновыми, с тонкими иголками в пятках. Но отниматься им никто не разрешал.
«И если есть путь в гору – то будет путь с горы.
А если будешь спорить – то выйдешь из игры».
Вспомнилась песня из репертуара их школьной почти рок‑группы. Той самой, где Ромка сидел на барабанах. Сашка и Димка стирали пальцы до крови струнами гитары и баса. А тексты и вокал были заслугой Вики. Хотя, перепевка «Ромашек» – бесспорного хита этого сезона – тоже удалась как нельзя лучше. И даже принесла им победу в районном межшкольном конкурсе. И вся их компания потом ещё долгое время приветствовала друг друга словами песни.
«Ромашки» выбрал Ромка. Наверное, именно из‑за созвучия. Ро‑Машки. Что‑то было в этом символичное. Жаль, что Вика так поздно узнала о присутствии в списке Ромкиных любовных планов некой Машки.
Но всё уже в прошлом. Привет, ромашки, как говорится.
Только не будет теперь никаких песен. Всё останется стихами. Песни пишут счастливые люди, а стихи – удел разбитых сердец.
Вика поднялась на вершину. За спиной осталась деревня, укрытая зелёными кронами тополей. Вдалеке темнел необъятный сосновый лес, а впереди дорога обрывалась крутым склоном.
Пацанов и след простыл, чему Вика, в общем‑то, не удивилась. Вполне в их духе. Позвать и свалить, не дожидаясь. И отчего она, в общем‑то, не огорчилась. Прошло то время, когда они с Валькой колесили вместе по окрестностям Высоково. Брат уже давно не нуждался в ней ни как в подружке, ни как в няньке.
Но зачем тогда мальчики звали её?
Спускаться на велике Вика не рискнула. После зимнего перерыва она немного потеряла навык экстремального вождения велосипеда и чувствовала себя не очень уверенно. К тому же, тормоза никто пока не подтянул. Совсем не хотелось ломать ногу или ещё что‑нибудь в самом начале лета. А спускаться надо было обязательно. Там, внизу тусклым зеркалом поблёскивала поверхность озера.
Пацанов на берегу не было. Это Вика поняла, пробираясь по зарослям таволги. Слишком было тихо. А там, где Валька и Стасик, тихо быть не может. Ну значит, укатили дальше, к своей сгоревшей берёзе. Догоню, по макушке настучу – решила Вика, рассердившись от таких дурацких догонялок. Она оставила велосипед внизу, а сама вскарабкалась на крутой берег.
Очень странным местом оказалось это озеро.
